Красавица для Медведя

Черные глаза смотрят пристально, не мигая. У рта залегли упрямые складки. А вот руки подрагивают. Значит, дядя не так уж и уверен в исходе разговора. Что ж, это хорошо.

– Адрес необходим как можно быстрее.

– Ты получишь его после поединка.

– Ставишь условие? Опять?

Я оперся о косяк и потянулся за сигаретами. Курить не хотелось, но мне нужно было как-то погасить ту злость, что засела в груди, забить ее горьким дымом, замаскировать, скрыть от самого себя.

– Ты не хуже меня знаешь, что стоит на кону.

Герман поднялся, подошел ко мне и заглянул в глаза.

– Не упрямься, Илья, – положив руку на плечо, тихо сказал он. – Ты обещал отцу, помнишь? Просто выиграй – и снова увидишь свою красавицу.

Я щелкнул зажигалкой, прикурил сигарету и посмотрел в хищное лицо. Герман верен себе – из всего пытается извлечь выгоду. Отец таким не был. Может, потому и держал при себе брата, знал, что тот способен просчитать все варианты и выбрать наилучший для клана, невзирая ни на какие моральные принципы. Что ж, пришел мой черед забыть о принципах.

– Завтра, Герман. Адрес нужен завтра. И у меня тоже есть условие.

Струйка дыма приняла затейливую форму, так похожую на фигурку Даши. В глазах напротив мелькнула настороженность.

– Чего ты хочешь?

Дядя смотрел чуть исподлобья, складки у рта стали глубже, тонкие губы сжались в ровную линию.

– После поединка Даша станет моей женой.

– Исключено!

Герман вскинул голову жестом, напомнившим мне отца, и резко добавил:

– Можешь развлекаться с ней сколько угодно, но жениться… Нет. Ни за что. Семье нужен наследник, а тебе нужна самка, которая принесет сильное потомство.

– Я все сказал.

– Илья, это глупо! Ты не хуже меня знаешь, что полукровка не сможет занять место главы клана. Ты подумал, что ждет твоих детей? Человеческая женщина никогда не станет ровней нашим, это породит конфликты и разброд в клане. Твой отец не одобрил бы подобный шаг.

– Отца больше нет. А у тебя нет выбора – или ты соглашаешься со мной, или я отклоняю вызов Виктора, и он становится главой клана.

– Ты не посмеешь.

Герман посерел. Взгляд его метнулся по сторонам, словно в поисках подмоги, и впился в мое лицо.

– Ты не сделаешь этого.

– Хочешь проверить?

Я смотрел на старика, а медведь нетерпеливо рычал, подталкивая применить силу и заставить Германа подчиниться. Ты гляди, как разошелся. «Что, бурый, понравилась малинка?»

Зверь согласно заревел.

Что ж, хоть в чем-то мы согласны. И это дает надежду, что и во всем остальном договоримся.

– Я все сказал, – твердо посмотрел на дядю.

По телу прошла волна, голос вибрировал от проявившейся силы, зверь выглядывал из глаз, заставляя Германа подчиниться.

Дядя вздрогнул, устало вздохнул и неожиданно сдался.

– Хорошо, – сказал он. – Я сделаю то, что ты просишь.

Герман прикрыл глаза рукой и тихо добавил:

– Твой зверь очень силен, Илья. Главное, чтобы он был на твоей стороне, – голос дяди сипел, дыхание с хрипом вырывалось из дрожащих губ.

– Ты принимал лекарство?

– Не беспокойся обо мне. Это все пустое, – отмахнулся Герман и потянулся к графину с водой, а я молча кивнул и вышел из кабинета.

Даша

Город встретил душной жарой и пробками. Стоило нам миновать дамбу, как густой поток грузовиков и легковушек, въезжающих в краевую столицу, встал намертво. Солнце шпарило сквозь лобовое стекло, климат-контроль почти не справлялся, запах газа проникал в салон, и мне казалось, что я задыхаюсь. Надо же, как быстро отвыкла от городских реалий! Луфи завозился на заднем сиденье и чем-то зашуршал, заставив бросить взгляд в зеркало. Ну конечно. Нашел конфетную обертку, завалившуюся в щель между спинкой и сиденьем, и теперь играет с ней, как щенок. Хотя, вообще, собакен молодец. За всю дорогу даже не гавкнул ни разу, и это наводило на мысль, что ему уже доводилось ездить в машине.

– А я и забыл, как у нас весело, – хмыкнул Пашка. Он щелкал кнопкой, пытаясь отыскать подходящую радиоволну, но та никак не находилась.

– Добро пожаловать домой, – ответила я и вздохнула. – Не самое лучшее место на земле, конечно, зато родное.

Я покосилась на кривляющегося в соседней машине мальчишку. Пацан корчил рожи невозмутимому Луфи, а тот глядел на него сквозь стекло с таким видом, что сразу становилось понятно – псу не интересны ни ужимки мальца, ни его явная попытка вызвать хоть какую-нибудь реакцию.

– Правильно, Луфи. Нечего обращать внимание на всякую мелочь.

Я усмехнулась, а Пашка как-то странно покосился на меня и предложил:

– Даш, может, ко мне? Чего тебе дома делать? У вас там теснота, толкотня, шум. А у меня ты отдохнешь. И книгу спокойно допишешь. Да и для Луфи так будет лучше.

На лице Носова застыло непонятное выражение. Казалось, он хочет о чем-то спросить, но не решается. Раньше я обязательно выяснила бы, что происходит, но та апатия, что засела внутри после разговора со стариком-соседом, до сих пор никуда не делась, и я промолчала.

– Даш, правда, поехали, – не отставал Пашка. – Должна же ты отдохнуть?