Красавица и Бо (ЛП)

Одна рука остается на моей талии, прижимая меня к нему. Другой рукой он исследует меня, стягивая и распахивая халат еще больше. И спустя мгновение халат сползает с моих плеч, и Бо открывает прекрасный вид на мою грудь от шеи до талии. Я не могу смотреть вниз. Я не вижу того, что видит он. Выражение его лица говорит мне все, что мне нужно знать.

Его хватка на моей талии усиливается.

Он медленно выдыхает.

— Черт…

Я зажмуриваю глаза, и он запечатлевает поцелуй на моей щеке, другой, в уголке моего рта. Он говорит мне, что я красивая, но я не могу разобрать слов. Я так близка к тому, чтобы сказать «пощади».

Он смеется, и я понимаю, что сказала это вслух.

— Ты хочешь остановиться? — спрашивает он, целуя меня в подбородок, затем в середину шеи. Он дотягивается до маленькой впадинки в верхней части моей ключицы и слегка касается языком, а я и не знала, что меня можно так целовать где либо, кроме рта.

Мои руки, прижатые к бокам, дрожат. Я хочу схватить его за волосы и прижать к себе.

— Еще, — умоляю я.

Губы прижимаются к моей разгоряченной коже, и меня бросает в жар. Я приподнимаюсь на цыпочки и прижимаюсь к нему грудью. Я подношение, человеческая жертва. Вот, возьми это, все это. Это твое, если ты этого хочешь.

В его безумии есть свой метод. То же внимание к деталям, которое я уделила экскурсии по его дому, он теперь уделяет мне. Его рука прокладывает путь вниз по моему телу, а губы следуют за ней. Его рука скользит по верху моего корсета, и, мне кажется, я начинаю потеть. Мои трусики мокрые. Он зажимает шнурок в зубах, и я глубоко вздыхаю.

Приносят еду. Мы оба слышим звонок в дверь.

Курьер кричит из-за двери:

— Оставляю на пороге, если никто не ответит!

Мы не говорим ни слова. Говорят, среднестатистический человек может прожить три дня без воды и три недели без еды. Если Бо продолжит делать то, что он делает, время от времени заходя в бар, я думаю, что смогу продержаться месяц.

Но мне надоело стоять на месте. Его рука опускается на мою грудь, и он проводит ладонью по моему соску, делая его более твердым. С кровожадным стоном я поднимаю руку и зарываюсь пальцами в его волосы.

Его рот приоткрывается, и губы обхватывают мою грудь. Меня целуют сквозь кружево, и никогда еще ощущения не были столь восхитительными. Я говорю ему об этом, и он стонет, проводя языком по моему соску. Мои бедра прижимаются к его бедрам. Махровая ткань и тонкая шерсть его брюк разделяют нас, но я все равно прижимаюсь к впечатляющей твердости, которую ощущаю там. Это око за око, движение бедрами в ответ на каждый поцелуй. Я могу сказать, что тоже свожу его с ума, но потом мой халат соскальзывает на пол, и на мне оказывается то, что кажется пустяком, в то время как он все еще в брюках и рубашке.

Я отталкиваю его от себя и делаю два шага назад.

Я делаю глубокие вдохи, как боксер между раундами. Мне нужно побрызгать водой на лицо. Мне нужен секундант, который хлопнул бы меня по щеке и сказал, чтобы я не теряла голову.

Его рубашка криво сидит на груди. Случайные пуговицы расстегнуты. Я вижу немного темных волос и загорелый пресс.

— Снимай рубашку.

Он проводит рукой по губам и улыбается.

— Минуту назад ты хотела посмотреть мой чердак.

Его шутка остается без внимания. Я собираюсь сорвать с него одежду, как бешеное животное, если он не начнет раздеваться, причем быстро.

Я делаю еще один шаг назад. Таким образом дразня, и он отвечает, поднимая руки к своей рубашке. Одна пуговица расстегнута. О его теле слагают легенды: накачанные мышцы, стройные линии. Все то время, что он проводит в спортзале, действительно окупилось. Утром я пошлю владельцу корзину с фруктами.

Он выдергивает руки из рукавов, и одежда падает на пол. Я ненавижу, что мы сейчас находимся в полутемном коридоре. Я хочу посмотреть на него под увеличительным стеклом в окружении ярких флуоресцентных ламп.

Его руки касаются пояса, и я в три быстрых шага оказываюсь рядом с ним. У меня не очень ловкие руки. Я уже много лет не расстегивала мужской ремень, может быть, никогда, но он не тянется, чтобы взять его. Он становится все тверже, когда я наконец добиваюсь успеха. Брюки от костюма немного сползают на бедрах, и две резкие линии образуют букву V, ведущую вниз… вниз… вниз.

Я падаю на колени.

Он пытается убедить меня встать.

Мягкий ковер впивается мне в кожу.

— Лорен…

Если он пытается убедить меня встать, то не должен казаться таким чертовски возбужденным при виде того, как я стою перед ним на коленях. Я смотрю из-под опущенных ресниц, расстегивая его молнию.

Его челюсть плотно сжата, а глаза прожигают меня насквозь. Я ухмыляюсь, и он прерывисто выдыхает.

Я еще даже не прикоснулась к нему.

Наклоняюсь ближе и запечатлеваю целомудренный поцелуй у основания его пресса.