Красавица и босс мафии

Мы проходим мимо палатки, рядом с которой стоит огромное зеркало, и мое внимание привлекает отражающееся в нем изображение. Я останавливаюсь на месте, моргаю и подхожу к блестящей поверхности, когда девушка по ту сторону смотрит на меня почти с таким же любопытством, как и я на нее.

В моей комнате есть зеркала, но задолго до того, как я пересекла океан, я овладела умением игнорировать их, смотреть в них, не видя своего отражения в стекле. Однако сегодня днем, не знаю, был ли это шок, вызванный отражением, или удивление от того, что я нашла этот предмет посреди улицы, но что-то сорвало с меня вуаль, которую я годами держала в идеальном положении.

Мои волосы распущены и спадают по спине, они выросли с тех пор, как я в последний раз замечала их. Волны спускаются от уровня моих ушей до уровня чуть выше копчика в виде занавеса из темных локонов. Моя кожа стала еще светлее, чем раньше, обнажив веснушки на носу и щеках. Без постоянного пребывания на солнце в последние недели загар сошел на нет, осталась лишь бледность, с которой я появилась на свет.

Мои изгибы стали полнее, а почти скелетный вид, который я культивировала в себе годами, кажется далеким прошлым. Я всегда знала, что недостаток пищи — один из главных виновников моего почти болезненного вида, но сейчас страшно видеть это так ясно. Цвет моих щек не оставляет сомнений.

Я разглядываю платье с высокой талией, поддерживающее мою маленькую грудь так деликатно, что не найти его странным на моем теле просто невозможно. Раньше у меня не было платья. Конечно, есть униформа, которую я ношу здесь, но в повседневной жизни я не помню, когда в последний раз надевала платье. Они непрактичны для работы, если только вы не модель на подиуме, а мне нужно было всегда быть готовой к работе.

Рафаэла останавливается рядом со мной и обхватывает мою талию одной рукой, а другой целует меня в щеку. Мы практически одного роста, но она умудряется быть еще белее меня. Ее волосы доходят чуть ниже плеч и имеют темные светлые корни, а концы светлее. Наш образ бок о бок вызывает на моем лице улыбку.

— Ты прекрасна, — хвалит она, и я глупо краснею.

— Пойдем. — Я беру ее за руку и тащу за собой, чтобы продолжить наши блуждания по бесконечным коридорам палаток.

Мы шли, шли и шли, пока не устали, а потом сели на стулья и заговорили обо всем и ни о чем. Разговаривать с Рафаэлой легко. Она все сделала так, чтобы мне было комфортно, когда я знала не более полудюжины слов по-итальянски, а сейчас, когда мы уже больше месяца занимаемся и все свободное время по вечерам и воскресеньям я провожу в одиночестве, читая свои записи, а с недавних пор и словарь, чтобы пополнить словарный запас, все становится намного проще.

Я часто меняю слова местами или делаю совершенно неправильные выводы, но это ничуть не мешает нашим разговорам. Чаще всего мы просто смеемся.

С больными ногами мы комментировали окружающие нас странности и даже обсуждали одежду некоторых женщин, говоря, что мы бы затащили их в ближайший туалет, чтобы сорвать ее с их тел, потому что мы хотим эту одежду себе. Конечно же мы поели, потому что, сколько бы я ни говорила "нет", Рафаэле было все равно.

Потом мы встали и пошли дальше. Я едва успеваю осознать, что прошло уже несколько часов, как вижу, что небо окрашивается в знакомые цвета, возвещая о наступлении ночи. Здесь они красивее. Я моргаю, чувствуя, как горят глаза, но с глубоким вздохом отгоняю желание заплакать.

— Тебе нужно идти, да? — Спрашивает Рафа с пакетом попкорна в руке.

— Да, — соглашаюсь я, смотрю на часы в одной из кабинок и вижу, что сейчас чуть раньше семи. Я должна быть в доме в семь тридцать.

— Ну что, пошли?

— Тебе не обязательно идти со мной, Рафа. Я же не могу заблудиться, — шучу я, но не сильно. Я действительно не могу заблудиться. — И танцы скоро начнутся. — Я машу рукой в сторону костра, трещащего в нескольких метрах от палаток, вокруг которого уже начали собираться мужчины и женщины. Рафаэла смотрит на огонь, прикусив губу.

— Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? — Спрашивает она, разрываясь между тем, чтобы сопровождать меня или присоединиться к тому, что, по ее словам, было лучшей частью вечеринки.

— Уверена. — Я хватаю ее за руку и обнимаю. — Спасибо тебе, Рафа. За все! — Шепчу я ей на ухо.

— Не за что, — говорит она по-португальски, и я быстро отстраняюсь, ища ее глазами. Она широко улыбается и говорит: — Я тоже учусь. — Все еще на моем родном языке, и я обнимаю ее, смеясь. — Но тебе не за что быть благодарной, Габриэлла, — снова говорит она по-итальянски и отходит назад, оставляя, между нами, достаточно места, чтобы мы могли смотреть друг другу в лицо.

— Есть, — говорю я и качаю головой вверх-вниз, соглашаясь сама с собой. — Мне есть за что быть благодарной. — Она закатывает глаза и в последний раз быстро обнимает меня.

— Не нарывайся на неприятности. — Она подмигивает мне. — Увидимся завтра.

Я поднимаю указательный и средний пальцы, скрещенные перед моим лицом, и целую их.