Красавица и чудовище

Нельзя сказать, что все газеты уделили этому главное внимание: просто три из них поместили маленькую заметку — и даже не на первой полосе. Только «Таймс» в своем воскресном выпуске опубликовала сообщение в рубрике «Искусство» на первой полосе и статью критика, рецензировавшего «Лебединое озеро» с ее участием на другой полосе.

«Балерина отменяет свои выступления в Линкольн-Центре» — и никакого объяснения со стороны Центра, дирекции труппы или кого-либо другого. И никто не мог связаться с Лизой Кэмпбелл, в том числе и Катрин, которая звонила в театр между дневным и вечерним спектаклями, а также разговаривала по телефону с человеком, который провел ее за кулисы. Тот был весьма осторожен: он не мог ничего сказать наверняка, кроме того, что в пятницу вечером Лиза присутствовала на обеде, и, по всей видимости, именно там ее видели в последний раз. Рецензент из «Таймс» расточал похвалы балерине, которую спешно выбрали танцевать Джульетту на субботнем спектакле, а в заключении отпустил несколько колких замечаний в адрес «некоей примадонны, которой, очевидно, пришлась не по вкусу нью-йоркская публика».

Если бы она заболела, газета наверняка сообщила бы об этом и в статье прозвучало бы сочувствие, а не злость. Нет, по всей вероятности, она просто исчезла, возможно, даже по собственной воле, чтобы не быть замешанной в судебном разбирательстве. И тут же Катрин подумала: где сейчас Коллин Леммингс и какое он имеет отношение ко всему этому.

День тянулся мучительно долго. Она совсем забыла, как медленно работает федеральный суд. К концу дня судья решил направить дело на дорасследование. Катрин вовсе не улыбалось сообщить Джо, что он не узнает о результатах дорасследования еще много дней, а может быть, и недель, в зависимости от того, как много у судьи подобных дел. Решив, что плохие новости она успеет сообщить попозже, она пошла добывать нужную ей информацию.

Она спросила охранника, сидящего за справочным столом, который отослал ее Наверх к телефонистке. Та, переговорив несколько минут по телефону, в свою очередь направила ее к секретарше, которая работала в комнате, разделенной на множество звуконепроницаемых перегородок. Секретарша повела ее по коридорам и сквозь лабиринт столов и оставила с человеком, лицо которого показалось ей знакомым. Он занимал одну из каморок без окон, выстроившихся вдоль стены. Он встал и протянул ей руку:

— Катрин Чандлер, верно? Мы вместе работали в отделе делопроизводства пару лет назад. Дэвид Бруковский, — добавил он, прежде чем она успела сказать, что помнит его лицо, но не фамилию.

— Да, конечно, — кивнула она и улыбнулась. — Я хорошо помню эти полтора дня.

Тогда она работала на фирму и была страшно не удовлетворена своей работой. Теперь она с содроганием вспомнила, как сама перешла в сектор делопроизводства. Чувство вины из-за того, что работает у отца без всякого энтузиазма, бросило ее в прямо противоположную область. Так она оказалась в крохотной жарко натопленной комнатке с Дэвидом Бруковским, лист за листом размножая четыре огромные коробки документов на шумном ксероксе, запивая все это мерзким кофе.

— И я тоже, — сказал он. — Но вы пришли сюда не для того, чтобы вспомнить старое доброе время, ведь так?

Катрин снова кивнула.

— Алэн Таггерт. Что вы можете рассказать о нем, то есть что вам разрешено рассказывать о нем?

Дэвид Бруковский перестал улыбаться. Он обдумывал ее слова.

— Немного. Только то, что мы как будто можем взять его на крючок. У нас есть много доказательств, что он продает оружие террористам Думаю, что мы также сможем доказать его причастность к взрыву в Мадриде, в результате которою были убиты американские военнослужащие. И тогда не будет иметь никакого значения, что он не является гражданином США. Если все пойдет как мы планируем, то нам удастся добиться его выдачи.

— А его жена будет вызвана в суд для дачи показаний?

Он внимательно посмотрел на нее:

— Лиза Кэмпбелл? А почему вы спрашиваете?

— Она моя знакомая, — ответила Катрин. — Она была здесь, а несколько дней назад исчезла. Я подумала, что…

— Что она у нас? Если бы это было так! — с чувством произнес он. — По нашим сведениям, она знает достаточно, чтобы его угробить. Но мы никак не можем выйти на нее. — Он пожал плечами. — Мы через ее знакомых балерин в Лондоне и здесь просили ей передать, что хотим побеседовать с ней. С самого первого момента, когда она сошла с трапа самолета две недели назад, при ней неотлучно находился один из приближенных к Таггерту молодчиков, так что никто не мог даже перемигнуться с ней.

Она на секунду закрыла глаза.

— Знаю. Я имела удовольствие. Думаете, она сбежала?

Он снова пожал плечами.