Красавица и ее чудовище

Ее не подняла вверх неведомая сила, это была всего лишь моя рука. Та самая, на которой оставил синюю метку демон и которой я в данный момент абсолютно не ощущала. Словно у меня и не было проклятой конечности, сжимающей горло обмякшей девушки так, что ее вытянувшееся лицо меняло цвета, как хамелеон: от бледности к серости, а затем и к прозрачной трупной синеве. Закатившиеся глаза бедняжки потускнели, а открытый рот перестал судорожно хватать воздух. И при всем при этом она даже не пыталась освободиться от смертоносной хватки. Ни сопротивления, ни крика – одно беспросветное удивление с переходом в глубокий обморок. Или… смерть? А я стояла напротив, вытянув орудие убийства, совсем недавно бывшее частью моего тела, и даже не чувствовала веса жертвы. Господи! Да мне ж по жизни и десяти килограмм без напряга было не поднять, не говоря уже о сорока, которые наверняка имелись в Мае. А тут… жуткая реальность, слишком сильно смахивающая на кошмарный сон. Да что же это такое?!

Складки фиолетового плаща покачивались после резких перемещений, происшедших несколько мгновений назад. Разум ничего, кроме полета Ринго и неожиданной судороги, прокатившейся по моему телу, не запечатлел. Как я оказалась на ногах, да еще и с придушенной девицей, тонкую шею которой держали мои пальцы, понятия не имею. Ее ноги болтались в нескольких сантиметрах над землей, а я продолжала стоять, тупо глядя на безвольное тело и не предпринимая никаких попыток что-то изменить. Шок, ужас, оцепенение… Все это сгинуло с тихим хрипом, вырвавшимся из горла девушки. Я словно очнулась от страшного сна и, повалив ее на стол, принялась расцеплять окаменевшие пальцы подконтрольной мне рукой. Резкая боль пронзила живую ладонь, взгляд невольно метнулся к «ужаленному» месту и… Я снова застыла, уставившись на полупрозрачного синего краба, оседлавшего мое запястье. Объемного и подвижного, словно призрачное животное. А потом… видение исчезло. Мая снова захрипела, лицо ее исказила болезненная гримаса. То ли сознание вернулось к ней, то ли эти проявления жизни возникли сами по себе, сигналя о критическом состоянии жертвы, – не знаю. Сделав очередную попытку отодрать закостеневшие пальцы от шеи девушки, я потерпела новую неудачу и чуть не разрыдалась, понимая, что еще немного – и она умрет. Умрет от моей руки, которая не желает мне подчиняться.

Гениальное решение наконец-то посетило мою бедную голову, и я заорала во всю силу своих легких: «Помогите!» А затем посмотрела в сторону Хранителей и тихо заскулила, продолжая царапать ногтями собственную кожу, чтобы хоть как-то вернуть руке чувствительность и разжать ладонь. Там, возле столба, лежал на земле Смерть, а над ним, пытаясь привести его в чувство, склонились оба его друга. Ну все… теперь «русалка» точно не выживет, потому что помогать мне некому.

Меня все-таки услышали, несмотря на звуковую изоляцию. Хотя не услышать такой вопль было сложно, да и магический щит вероятней всего являлся односторонним. Так или иначе, но глотать слезы, воюя с помеченной «живым» символом рукой, мне пришлось недолго. Стоило чужой ладони лечь на мое запястье, как не поддававшиеся моим уговорам пальцы тут же разжались и выпустили шею со сливово-черной россыпью пятен. Однако девушка, освобожденная от удушливых тисков, даже не шевельнулась, продолжая неподвижно лежать на холодном камне, хранящем следы Аваргалы. Она напоминала ритуальную жертву, вокруг безвольного тела которой расходились темные линии застывшего орнамента. Меня снова затрясло. Но теперь это была не судорога, а озноб. Вполне обычное явление при нервной перегрузке. Глаза слезились, а сердце бесновалось в груди, отсчитывая секунды приговора.

Сейчас… вот сейчас он скажет мне, что девушка мертва. Я видела, как торопливо скользили кончики его пальцев по посиневшей шее, как нетерпеливо разрывалась заклинившая шнуровка на плаще, как он щупал пульс на запястье несчастной, как расползалась по ее тонкому пальчику алая струйка крови. Я видела, как он сосредоточенно смотрел на Маю, на ее руку, лицо и как в его глазах… в прищуренных красно-желтых глазах тлел потушенный усилием воли гнев.

Шаг назад, еще один и еще… Я только что убила человека? Боже правый, вот это действительно… страшно.