Красавица и Холостяк

— В этом весь фокус со сплетнями, — выплюнула Сидней, каждое слово рассыпалось на тысячу льдинок. — Чаще всего, они ненадежны. Или неверны. Поэтому я и не увлекаюсь таким глупым и детским занятием, — удивление осветило острые черты Каролины, когда ее так вежливо, но колко поставили на место. Ее рот изогнулся в некрасивой гримасе, но прежде чем она успела и слово сказать, Сидней обернулась к нему с фирменной улыбкой Блэйков. — Джордж Гэмбл упомянул, как сильно он бы хотел с тобой поговорить.

— Я весь твой и его, — ответил он. Гордость ревела в нем подобно льву, яростная, громкая. Оставив разъяренную Каролину позади, он пересек комнату вместе с Сидней. Когда он увлекся неожиданно интересной беседой с мужем Аниты Гэмбл, его рука обнимала его жену.

Всю оставшееся время он пытался выкинуть из головы коварные ремарки Каролины. Но, когда они с Сидней вернулись домой пару часов спустя, эти слова продолжали смутно преследовать его, словно призраки, отказывающиеся выйти на свет. Но даже если он как-то смог проигнорировать хитрые подначки Каролины, он не мог избавиться от сомнения, которое они посеяли. Ни лопата, ни плуг не смогли бы выкорчевать его.

— Лукас.

Он стянул пальто с ее плеч, касаясь обнаженной кожи.

— Да?

— Хочешь поговорить о том, что сказала сегодня Каролина?

Он клацнул челюстью, отвернулся, чтобы повесить их пальто в шкаф, а затем присоединился к ней в гостиной. Сунув руки в карманы брюк, он изучил ее. Намек на нервозность под холодной собранностью. Вспышка настороженности в глазах. И его подозрения протянули свои ядовитые корни еще дальше.

— А есть о чем говорить, Сидней?

Она покачала головой, и в золотых и карамельных локонах отразился свет лампы.

— Когда я была на ланче с мамой, она, не предупредив меня, устроила так, что мы встретились с Тайлером в ресторане. Она также приняла приглашение на прием его родителей от моего имени. Я ни о чем не знала до того дня, — она подняла свои руки ладонями вверх в просьбе. — Я собиралась сказать тебе. Нечего было скрывать. Но, когда я пришла домой... это вылетело у меня из головы. Мы начали говорить о ней, а потом пошли в кабинет. И я совсем забыла рассказать тебе. У меня не было ни малейших намерений идти на прием или встречаться с Тайлером опять.

Он не отвечал. Не мог. На первый взгляд, ее доводы казались правдоподобными. Но при ближайшем рассмотрении — сколько времени прошло с того дня — почему она ничего не сказала? Его разум быстро подбросил отвратительных доводов, например, что она собиралась увидеться с бывшим еще раз. В конце концов, именно он был причиной того, что она не могла отдаться Лукасу в их брачную ночь. Неужели она все еще любила его?

Образ его отца крепко устаканился в его разуме. Разрушенный, побежденный. Из-за своей любви к женщине, которая разбивала его сердце и доверие снова и снова своей неверностью.

Смотря на ее прекрасное лицо, ему хотелось верить ей. Но его собственный опыт научил его, какие могут быть последствия от такого беззаботного, легкого доверия кому-либо.

— Скажи что-нибудь, — прошептала она.

— Пошли спать, — ответил он, протягивая ей руку.

После секундного сомнения она взяла его за руку и позволила отвести себя в спальню. Где он избавил ее от платья, скользил руками по всему ее телу, заставил кончить от своих пальцев, рта и члена. А, когда их дыхание вернулось в некоторое подобие нормы, и пот обсох на их коже, все началось сначала.

Потому что здесь, думал он, погружаясь в ее жадную, требовательную сердцевину, здесь не было лжи.

Глава 19

— Спасибо, Джеймс, — улыбнулась Сидней всегда любезному шоферу, который помог ей выбраться из автомобиля. За эти недели у них установились теплые отношения, поскольку Лукас нанял себе другого шофера, оставив Джеймса на попечение Сидней. Ей нравилось его успокаивающее присутствие и острый ум. — Я буду по тебе скучать на следующей неделе, — сказала она, ступая на дорожку, ведущую к особняку. — Желаю хорошо провести время с дочерью и внуками.

Он коротко кивнул, провожая ее к ступенькам.

— Я не видел их с прошлого лета, так что с нетерпением жду поездки, — он улыбнулся, и это осветило его лицо. — Кроме того, Сан-Диего в ноябре очень даже неплох.

Она рассмеялась, легко целуя его в щеку.

— Что ж, повеселись. Но не позволяй им убедить себя переехать туда,— предупредила она.

Помахав на прощание, она поднялась по ступенькам и зашла в дом. Ее приветствовала тишина. Не то, чтобы она ожидала присутствия дома Лукаса. Он больше не делал таких сюрпризов с того дня, когда она обедала с матерью. Но это не помешало ей бросить взгляд в сторону гостиной.

И не помешало пустоте и одиночеству завязаться узлом в ее животе.

Боже, такими темпами у нее уже должна была развиться язва.