Красавица и Ректор: расколдовать любой ценой

Все то время, что я рассматривала цветы, я старательно пыталась не замечать фигуры людей, которые появились… прямо рядом с нами, из ниоткуда.

Кажется, они так и висели над водой.

— Селия!

Ладно, рано или поздно мне придется поднять глаза.

Стоило мне выйти из-за плеча Оливера, как я тут же угодила в чьи-то объятия. Они были прохладными, как море, и такими же легкими.

— Моя малышка, ты так выросла! Почему ты до сих пор не появлялась, я так ждала!

Женщина всхлипнула, и это прозвучало, как и все ее слова, так мелодично, что сравниться могло бы только с музыкой королевского оркестра.

— Мама?

Говорить это слово вслух было странно. Я наконец отстранилась и посмотрела в лицо женщины, которая меня обнимала. Да. Даже если бы я не знала, что это моя мать — я обязана была бы догадаться в этот момент. Мы были похожи, как две песчинки на пляже. У нее тоже были глаза цвета морской волны, длинные светлые волосы такого же оттенка, что и у меня, хрупкие запястья и длинная шея. Но она была намного выше меня, ростом с Оливера, как и стоящие за ее спиной люди.

Это тоже русалки? Кажется, ни у кого из них нет даже признака хвоста. Одета женщина была тоже странно, в блестящее на солнце платье, обтягивающее фигуру так, что у меня щеки покраснели. Неприлично ведь!

— Моя малышка! Моя Селия!

Я отстранилась до того, как начался новый раунд объятий. Бросила взгляд на небольшую толпу, находящуюся позади мамы. Кто это?

— Мама. Ты живая.

— Конечно! — Она потянулась ко мне и, когда я снова отшатнулась, провела рукой по моей щеке.

Ее кожа была влажной и… как будто скользкой, но в этом не было ничего неприятного. Просто… странно. Она была похожа и непохожа на земных женщин одновременно.

— Ох, я так за тебя волновалась, рыбка моя, мой морской ежик.

Ее голос звучал певуче и немного картаво, как будто с акцентом. Не так, как у людей. Что ж, но, по крайней мере, мы говорим на одном языке. Одна из книг в библиотеке Оливера утверждала, что это потому, что когда-то все существа, и люди, и русалки, и феи, были сотворены в одном кипящем котле.

— Но ты же меня бросила, — растерянно проговорила я.

Я не хотела, чтобы это прозвучало упреком, но я ничего не понимала. Почему она так рада? А стоящая напротив меня женщина плакала от счастья, позволяя слезам катится по своему идеальному сияющему, как рыбий бок, лицу.

— Да, но… Ох, Селия, мы не могли бы поговорить наедине?

К тому, почему она называет меня этим странным именем, мы еще вернемся. Селия… Оно было чужим, непривычным. Унни мне нравилось больше. Так меня называли люди, которые меня любят. Мачеха, Ирма. Оливер.

Я обернулась к нему, и мама сделала то же самое.

— Это кто, твой слуга? Ты могла бы приказать ему уйти?

Мама дернула губой, едва заметно. Так делала Лаура, когда была недовольна. Забавно. То, что у них похожие жесты. В душу закрались нехорошие подозрения.

Неужели у них с Лаурой много общего?

Как она могла принять Оливера за слугу?

— Это мой жених, мама. Его зовут Оливер.

— Приятно познакомиться. — Он выступил вперед и наклонил голову в полупоклоне, протягивая вперед руку.

Так было принято приветствовать знатных дам в кругу Оливера, теперь я это знала. В ответ даме следовало протянуть руку для поцелуя и назвать свое имя.

Мама протягивать руку не спешила.

— Твой жених? — Она скривила губы. — Но он же человек. Рыбка моя дорогая, ты с ума сошла?

— Мам, я тоже человек, — удивленно ответила я, все еще не понимая до конца, что говорю со своей мамой об Оливере.

— Только наполовину. Но он же… Он хотя бы король?

— Нет.

— Принц?

— Тоже нет. Оливер герцог, но это не имеет значения. Мам…

— Герцог⁈ Что за мезальянс, оу-трэ, великий кит, об этом не может быть и речи! Рыбка моя, ты моя дочь, а я теперь хозяйка Трех Великих Морей. Ты не можешь выйти за какого-то герцога. Ты должна вернуться в море, и там я подыщу тебе достойную партию. Сына Речного правителя, к примеру. Очаровательный юноша.

Что?

— Должен тебя предупредить, Унни, — начал Оливер, — что если ты сделаешь хоть шаг по направлению к морю и согласишься на предложение своей матери, я буду вынужден взять тебя в плен и объявить войну всему подводному миру.

Глава 47

— Оливер… — вздохнула я. И он говорил мне о доверии? — Никакой войны не будет, потому что предложение я, разумеется, не приму.

Глаза мамы расширились, а затем она смерила Оливера взглядом и фыркнула. Русалки за ее спиной зашептались. Их было около пятнадцати, мужчины и женщины, все как один одеты в сияющее, похожее на рыбью чешую. Красивые до слепоты. Все-таки таких прекрасных людей не бывает. Люди созданы для того, чтобы ходить по земле, а эти существа — легкие, текучие, гибкие, одетые в блестящее — были созданиями для иного мира.

— Можем мы поговорить наедине? — повторила я слова мамы и кивнула ей за спину, намекая на наблюдающую за нашей семейной сценой небольшую толпу.

— Наедине? Ах, Селия, не обращай на них внимания, это мои ою-кор, придворные.

Она рассмеялась. Придворные. У моей матери есть придворные.