Красавица и Ректор: расколдовать любой ценой

Я не успела ничего ответить, потому что ректор Стортон… Оливер… прижался своими губами к моим. Я не думала, что это возможно, потому что… во имя всех святых, потому что у него звериная морда и нижние клыки заступают на верхнюю губу, но… Поцелуй вышел очень аккуратным и нежным, я вздрогнула, и так захотелось вдруг поверить. В то, что моя природа в самом деле не имеет значения. Что все будет хорошо.

Я совсем сомлела в хватке теплых тяжелых лап, ощущая удивительно мягкие поцелуи. Язык, который вдруг коротко коснулся моей верхней губы, оказался шершавым. Как у кота. Захотелось почувствовать его… захотелось…

Ох! О чем я… о чем… о чем я только думаю!

— Пойдем, у нас большие планы, — отстранившись, тихо сказал ректор Стортон.

Хотя сейчас все-таки, пожалуй, Оливер. Красивое имя. Хочется произносить его чаще и чаще.

— Я должна буду…

Рассказать все о своем прошлом? Расколдовать его семью? Объяснить все?

— Ты должна поесть. Отдохнуть. И дать мне обработать ссадину на твоем колене. Остальное — терпит.

Это был, наверное, самый неловкий ужин в моей жизни. Дрангур наконец согласился присоединиться к нам в столовой, призрак Бена Тернера парил неподалеку, а ректор Стортон… Оливер имел неприлично довольный вид. Он почти не притрагивался к еде, полностью увлеченный тонкой книжкой в темном кожаном переплете — трактатом о русалках, который дал ему Дрангур.

— Олли, мальчик мой, читать за столом просто неприлично, — недовольно сказал он.

Оливер угукнул и сделал короткий жест лапой, как будто хотел почесать ухо. У него предсказуемо ничего не вышло. Он поднял на Дрангура взгляд — совершенно безумный.

— Дрангур. Если все получится, снять проклятье можно уже через… тридцать лун.

— Тридцать лун? — выпалила я. — Почему так долго?

Пожалуй, я льстила себе, если считала, что мой голос звучал удивленно и четко. На самом деле, спросила я что-то вроде: «Твидцать лун? Пофему так довго?» — потому что как раз в этот момент жевала булочку с ревенем и корицей.

Пожалуй, я начинала понимать Ирму, которая считала плотный ужин залогом хорошего настроения и крепкого сна. Или, может, просто копившееся внутри напряжение наконец отпустило?

Решив не думать о сложных вещах, я откусила еще кусочек. Интересно, сколько леди может съесть за столом, не нарушив приличий?.. Хотя я не леди, так что не стоит об этом переживать.

Бросив на меня короткий взгляд, Оливер пододвинул ближе ко мне блюдо с булочками и заговорил:

— Некоторые проклятья просто невозможно снять быстро. К примеру, то, из-за которого профессор Бутби, которого я вынужден замещать, уснул вечным сном. Чтобы снять наложенное на него проклятье, необходимо, чтобы у его постели дежурил человек тридцать дней и три ночи. Что же касается способа, описанного в этом трактате… здесь сказано, что для создания заклинания нужно время. Никогда с таким не сталкивался.

Он нахмурился, но я готова была поклясться, что в этом больше исследовательского интереса, чем недовольства. Для того, чтобы снять проклятье, нужно заклинание? Я любопытно наклонилась к Оливеру, пытаясь заглянуть в трактат. Он без лишних слов пододвинул его ближе и ткнул пальцем в нужную строчку.

Как интересно! В трактате была описана структура заклинания, сотворенного с использованием чего-то, что называется «поцелуй русалки». К простому поцелую это не имело отношения, речь шла о небольшом сгустке волшебной силы, которым русалка должна поделиться добровольно.

Я нахмурилась. А того, что есть у меня, будет достаточно?..

— А вдруг это опасно? — проскрипел у моего уха непонятно откуда взявшийся Бен.

— Ты правда думаешь, что существует что-то, от чего моей семье станет хуже?

— Я говорю о нас! Ведь Унни, в конце концов… — Он многозначительно замолчал, и я окаменела.

Булочка внезапно перестала быть вкусной, к горлу подкатил комок.

— Вряд ли ты сможешь умереть во второй раз, милый друг, — невозмутимо откликнулся Дрангур и встал. — Пойдем, Бен. Нам нужно написать об этом песню.

— Но…

— Бен, пойдем, я расскажу тебе сказку про нашего дорогого Олли.

— Как будто я что-то о нем не знаю, — проскрипел призрак, но все-таки любопытно приблизился к Дрангуру и последовал за ним к двери, бросив на меня опасливый взгляд напоследок.

— Все в порядке, Унни? — обернулся ко мне Оливер спустя минуту.

— Реакция Бена Тернера меня не удивляет, — медленно произнесла я, чувствуя, что краснею. — А ваша…

— Ничего, Унни. У тебя будет время для того, чтобы ко мне привыкнуть. И ты обещала обращаться ко мне на ты.

— Не обещала.

— Очень жаль. Мне нравится.

С ним невозможно разговаривать! Почему он улыбается? Он что, не понимает того, что происходит⁈

— Больно? — неожиданно спросил Оливер и в ответ на мой непонимающий взгляд пояснил: — Колено. Вчера я видел кровь на платье, ты ударилась?

— О, — к щекам прилила краска. — Я… там небольшая ссадина, ничего серьезного.