Красавицы не умирают

Наутро парижане обнаружили листовки, восхвалявшие убийцу Марата как мученицу Республики и освободитель­ницу страны. Адам Люкс не скрывал, что это дело его рук. Более того, он написал манифест, где призывал всех честных граждан воздать своей соотечественнице как бла­гословенной деве Франции Жанне д'Арк. Адам настаивал на том, что содеянное Шарлоттой было актом справедли­вой мести, тираноубийством. Документ был подписан его именем. Разумеется, ровно через неделю после казни Шарлотты Адама Люкса арестовали.

Друзья решили выручить его. Им удалось получить гарантии освобождения, если гражданин Люкс публично отречется от написанного. Адам только расхохотался в ответ. Тогда нашли доктора, который решился засвиде­тельствовать безумие обвиняемого: взгляд женщины-убийцы свел с ума впечатлительного доктора философии.

Старания друзей привели Адама в ярость. Он искал смерти — они срывали его планы. Адам написал в газету, что абсолютно здоров и сознательно дарит свою жизнь палачу, не желая жить после гибели Шарлотты.

Две недели Адам Люкс томился в тюрьме Ля Форте. Наконец его вызвали в суд. С горящими от радостного возбуждения глазами он выслушал приговор к смертной казни.

...Одна из самых коротких любовных историй в мире послужила сюжетом многим романистам. Рафаэль Сабатини тоже отдал ей дань, закончив повествование фразой о том, что Адам Люкс «легкой поступью жениха на пути к брачному алтарю шагнул на эшафот». Можно ли сказать выразительнее?

ЖЕНА АКТЕРА ЩЕПКИНА

Я люблю тебя, без ума люблю!
О тебе одной думы думаю,
При тебе одной сердце чувствую,
Моя милая, моя душечка.
Ты взгляни, молю, на тоску мою
И улыбкою, взглядом ласковым
Успокой меня, беспокойного,
Осчастливь меня, несчастливого...
Д.Давыдов

Вспоминаю подпорченный нудным дождем день во Пско­ве, где оказалась проездом. До отхода поезда оставалось лишь столько времени, чтобы взглянуть на посуровевший под клочкастыми тучами кремль и забежать — вечная на­ша спешка! — в городской музей.

Я, быть может, и прошла бы мимо этого портрета — возле него толпилась беспокойная группа школьников, — но задержал голос экскурсовода:

— Вглядитесь в лицо этой женщины и подумайте хо­рошенько, ребята. Свободная, красивая девушка вышла замуж за крепостного человека. И стала полной собствен­ностью барина, рабой...

Они прошли дальше, а я осталась и прочитала на золоченой раме: «В.А.Тропинин. Портрет Е.Д.Щепкиной».

Кто не знает тропининские портреты, ставшие украше­нием многих наших музеев? Кто не пленялся ясноглазой «Кружевницей», таким обаятельным «Гитаристом»? Это он, Тропинин, подарил всем будущим поколениям россиян облик «первой любви России» — Пушкина с заветным перстнем-талисманом на пальце, который так и не уберег, не спас...

Но чья же память вместит всех тропининских героев? Известно более пятисот картин художника, разбросанных по разным музеям и собраниям. Портрет Щепкиной я ни­когда раньше не видела. И чем больше смотрела на него, тем отчетливее ощущала — приманила меня эта красавица с розой в черных кудрях. И не отпускает.

                                         В.А.Тропинин. Елена Дмитриевна Щепкина

Среди портретов как в людской толпе: на кого-то гля­дишь равнодушно, а то и неприязненно. Или вдруг прони­каешься безотчетной симпатией. Но почему? Прав Сума­роков: «...В телесных видах сокрываются тончайшие ка­чества душевные».

Лицо Щепкиной выдавало «тончайшие качества ду­шевные». Я смотрела на нее и напрашивалась на дальней­шее знакомство. Подумала: «Конечно, не все, но кое-что о вас мне уже известно, прекрасная незнакомка. Спасибо экскурсоводу. Вы не просто чья-то жена, а жена гениаль­ного русского актера. Пушкин буквально засадил его за воспоминания, даже первую строчку написал за него. Не может быть, чтобы Михаил Семенович не рассказал о вас...»

Желанное знакомство оказалось делом простым. И Щепкин рассказал, и не только он. «Е.Д.» с мужем были редкостной парой. Они остались в памяти очень многих людей, а те не жалели времени и бумаги, чтобы потомкам было что почитать. Самое же главное то, что моя псков­ская «Е.Д.», хотя и в полном пренебрежении к правилам грамматики, зато искренне и с редкой памятливостью, од­нажды взялась поверить бумаге далекие события своей молодости.

                                                          * * *

В 1791 году во время Турецкой войны среди дымящихся развалин крепости Анапы русские солдаты услышали дет­ский плач. Приглядевшись, в дыму еще не отгремевшего боя они заметили девочку примерно двух лет. Она копошилась среди мертвых тел, теребя их, кого-то звала и сно­ва начинала надрывно плакать. Солдаты уже хотели идти прочь — не такой был момент, чтобы заниматься ребен­ком, но не удержались и, закутав малышку в какое-то по­лотнище, решили пристроить ее в ближайшей деревне. Однако прежде показали находку своему офицеру.