Крашеные губки

Но я увидела, как папа пошел и приблизился к ней, стоявшей на коленях рядом с ним, упавшим замертво, с кухонным ножом, воткнутым в сердце. Она была неподвижна, папа подошел к ней и попросил вынуть нож и отдать ему. Та подчинилась, и папа, стараясь не испачкаться, взял нож за лезвие двумя пальцами и отвел ее за руку внутрь дома. Мама спросила ее, что она сделала, а служанка была как очумелая, ни на что не реагировала. Мама попросила меня принести духи и спирт, чтобы дать ей понюхать. Я до смерти перепугалась, что папа с мамой догадаются, что произошло. В ванной я увидела пузырек с таблетками снотворного - "люминала" Я взяла две таблетки и понесла их, зажав в кулаке. Маме я сказала, что ничего не могу найти, потому что у мамы действительно мания все прятать и я зачастую не могу чего-то найти, тогда она сама пошла за духами и спиртом. Я запихнула таблетки в рот служанке и заставила их проглотить. Но те застряли в горле, мама вернулась и дала ей стакан воды, но не поняла, в чем дело, и это при том, что мама у меня очень сообразительная. Вскоре служанка заснула. Когда полиция спросила меня, что произошло, не знаю, как я набралась смелости... и солгала им. Сказала, что парень хотел насильно овладеть служанкой и что она защищалась ножом. Ах, падре, я ведь не раз представляла себе все это, воображала, что такое может произойти, а он меня не слушал Нет, служанка проснулась только на следующее утро, я провела всю ночь возле нее и врачу столько всего наговорила, что он не дал отправить ее в полицию, а охранять ее остался капрал, который то и дело ходил на кухню поесть. Не знаю, замечали ли вы, что полицейские и врачи привыкли к несчастьям и не теряют самообладания. И все эти церковники, простите, священники тоже умеют держать себя в руках. Когда бедняжка проснулась, я сказала, что, если она расскажет правду, ее приговорят к пожизненному заключению и она больше не увидит сына. Я втолковывала ей, пока до нее не дошло, чтобы она ни в коем случае не говорила, что парень был у меня в комнате, а будто он перелез через стену, чтобы увидеть ее и снова над ней надругаться, что теперь ей нет смысла мне мстить, лучше самой спасаться, чтобы потом, так сказать, полностью посвятить себя заботам о своем малыше, и я ей четко разъяснила все, что ей надо изложить в показаниях. Она смотрела на меня, не говоря ни слова. И все вышло прекрасно. Она поняла: надо лгать, чтобы ее отпустили. И все поверили, что это было в порядке самообороны. Правду знали только она, адвокат да я и, разумеется, мертвый парень

Который умер Какой больной? Нет, тот, про которого я говорила, не умер, он еще жив, бедный парень, я говорю про другого которого убила служанка! Нет, падре, что это даст?

Но зачем, если бедняжка сделала это просто по своему невежеству? Вы думаете, Бог ее не простил? А Бог не может покарать ее как-то иначе? ее обязательно должно покарать правосудие? Да, падре, вы правы, правду нельзя скрывать Хорошо, святой отец, обещаю, я расскажу всю правду, к кому мне пойти? Нет, я не помню имени судьи Кажется, он умер не от первого удара ножом, от второго

Возможно, он жил еще несколько секунд И Бог прощает даже за одну секунду раскаяния? Тогда я это сделаю, падре, раз это сократит его страдания в Чистилище Падре, вы думаете, у него была эта секунда раскаяния? ведь если этого не случилось, он попал в ад, и там ему никто не поможет, сколько бы мы, живые, ни молились за него

Что именно? А что я могу для него сделать?

Да, они очень бедны Ему, наверное, года три-четыре Да, в этих трущобах они становятся ворами, злодеями Это когда он достигнет школьного возраста Да, обещаю

Пока смогу? Да, святой отец, обещаю и то и другое: пойти и рассказать всю правду и позаботиться об образовании этого бедняжечки

Да, падре, я раскаялась Во всем Десять "Отче наш" и десять "Радуйся, Мария", и два Розария Богородице каждый вечер Да, падре, я понимаю, знаю, что я слаба Да, но чем я виновата, если разлюбила его? Я должна была выйти за больного парня, даже если не любила его? разве это не грех - выйти за мужчину не по любви? разве это не обмануть его? разве обманывать - не грех?

Да, я убеждена Спасибо, падре, обещаю Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

В субботний день, 18 апреля 1947 года, в 15 часов Хуан Карлос Хасинто Эусебио Этчепаре ушел из жизни. Рядом с ним находились его мать и сестра, которых он приехал навестить, как и каждый год, на Святую неделю, поскольку начало осени было рекомендовано врачами как пора, наиболее благоприятная для его кратких приездов в Коронель-Вальехос. В течение четырех последних дней он не покидал комнаты по причине сильнейшего физического истощения. В полдень он пообедал с большим, чем обычно, аппетитом, но острая боль в груди пробудила его от сиесты, он криками позвал мать и несколько мгновений спустя перестал дышать, задохнувшись от легочного кровотечения. Д-р Мальбран прибыл через десять минут и констатировал смерть.