«Красин» во льдах

И винт начинал резать воздух. Он распугивал тишину льдов, обращал в панику зеленоклювых глупышей. Птицы в ужасе неслись прочь, а в ветре, вызванном пропеллером, летели вместе с зеленоклювыми глупышами бумажки, лежавшие на снегу: их было притащил кто-то вместо ветоши, о которой просил Чухновский.

Но вот и опробование винта окончено. В последний момент вспомнили об опознавательных красных звездах на самолете.

Южину и мне поручили нарисовать на плоскостях «ЮГ-1» красные звезды. Дурно ли, хорошо ли мы нарисовали их, но все-таки это были первые красные звезды над льдами Арктики за восьмидесятой параллелью северной широты.

Чухновский

На приготовления к пробному полету ушел весь день — памятная суббота 7 июля. К вечеру самолет был готов, собран, на каждой из его плоскостей уже алела только что изображенная нами пятиконечная звезда. Ледяное поле было «приведено в божеский вид», как говорил боцман Кудзделько, и люди заслужили отдых.

На утро был назначен пробный полет. До утра летчикам предлагалось получше выспаться — кто знает, что ждет их. Пробный полет на еще не испытанном самолете может сыграть решающую роль в экспедиции.

Чухновцы ушли к себе.

В бане и в туалетной комнате образовалась очередь к умывальникам. Впрочем, вода в них была так же солона, как и в океане. И так же не мылилась.

Еще бережнее, чем прежде, экономили пресную воду, и, кажется, уже никто не помнил времени, когда ему удавалось помыться по-человечески.

Наступил час передышки перед началом полетов. Этот час надо использовать для выпуска нового бюллетеня. Шведская пресса продолжала обсуждать сенсационное спасение Лундборга. Но нам было не до сенсаций. На дрейфующей льдине за островом Броком оставалось пять человек во главе с Вильери. Все их надежды — только на нашего «Красина». Три человека группы Мальмгрена исчезли где-то в ледяной пустыне. О них по-прежнему никаких известий. «Красин» должен искать их. Легко сказать — искать трех человек в бескрайней арктической пустыне! А ведь все еще не выяснена судьба шестерых, унесенных дирижаблем. Нобиле в своем рапорте сообщил, что дирижабль сгорел и что ни один человек этой группы не спасся. Вместе с тем он просил нас по радио попытаться установить судьбу этой группы Алессандрини. Важным было также сообщение, что шведскому летчику Торнбергу удалось сбросить с гидросамолета группе Вильери продовольствие и другие предметы. Если не считать поступка Лундборга, шведские летчики действовали отлично.

Людям на льдине уже не угрожала голодная смерть, но их подстерегали другие опасности. В Арктике наступало лето, льды приходили в движение. Ледяное поле, на котором они находились, подтаивало, раскалывалось.

Передвижка льдов в океане в любой час могла в буквальном смысле «выбить почву» из-под ног группы Вильери.

Часть сообщений касалась безуспешных поисков Руала Амундсена. Французский крейсер «Страссбург» обследовал кромку льда между Шпицбергеном и Гренландией в надежде отыскать если не самого Амундсена, то хотя бы части его самолета. В то же время передавалось очень сомнительное сообщение, что рыболовные суда видели возле Медвежьего острова самолет «Латам». Сообщение это не подтвердилось. Да и вообще в связи с поисками Амундсена стали появляться не только вымышленные сообщения, но и разыгрываться чьи-то гнусные шутки. У берегов Голландии рыбаки нашли запечатанную бутылку с запиской следующего содержания:

«Латам» — 1-7-28 — 84°23' — Руал Амундсен».

Первые три цифры легко расшифровывались как даты: первого числа седьмого месяца тысяча девятьсот двадцать восьмого года.

Записка тотчас была переслана жене Амундсена, но госпожа Амундсен категорически отрицала, что записка написана почерком ее мужа.

Какой-то негодяй, по-видимому, решил подшутить над чувствами миллионов людей, которых волновала судьба великого норвежца!

Обсуждением всех этих радионовостей мы заполняли наступившую недолгую паузу в работе красинской экспедиции.

Чухновский с вечера полюбопытствовал у Березкина о метеорологических перспективах. Он последним из авиагруппы отправился спать. Березкин не обнадеживал. Сводка не предвещала доброго для самолета. К сожалению, и на этот раз метеоролог был прав.

Наутро, едва отдохнув, люди поднимались со своих коек и неизменно задавали вопрос:

— Есть ли туман?

Туман был. Правда, он то расплывался, временно открывая черные выступы Семи Островов, то покрывал их молочной массой. Туман казался не сплошным, в нем образовывались просветы. Чухновский решил совершить пробный полет.

Страубе, Шелагин, Алексеев и, наконец, сам Чухновский попрощались с провожавшими и вошли в самолет.

Маленький смуглолицый Федотов оставался с нами на льдине.

Три пропеллера «ЮГ-1» перестали быть видимыми. Три блестящих сверкающих круга разбрасывали вокруг себя леденящие воздушные струи. Ветром срывало шапки с людей. В стремительном потоке воздуха захлебнулась белая птица кайра, беспомощно завертелась и, смятая, упала на лед.

«Юнкерс» рванулся, покатился по ледяному аэродрому, пробежал не более полутораста метров и гораздо раньше, чем мы ожидали, поднялся в воздух.