Красин

Недаром в былые, подпольные времена он прослыл "министром финансов" партии. Недаром в недавнем прошлом управлял крупнейшими предприятиями. Теперь за столом переговоров один из представителей пролетарского государства разбирался в вопросах экономики не хуже, если не лучше, немецких промышленно-финансовых зубров.

Красин досконально знал все тонкости капиталистической экономики и все стороны капиталистического хозяйства. Он постиг их не со стороны, не теоретически, а изнутри, на практике. Ленин с удовлетворением отмечал:

"А Красин знает это дело не из коммунистических брошюрок!"[13]

Он разговаривал с немцами на равных. Оттого, пишет

Иоффе, непосредственно наблюдавший Красина в ходе брестских переговоров, "немцы {и их союзники) относились к Л. Б. с большим уважением, сразу заметив, что у него "деловой подход*, а не наши "речи с улицы" — как говорили и писали немцы".

Деловитость, точное и доскональное знание предмета, трезвость суждений и оценок, ненависть к звонкой, но пустой фразе — все эти качества Красина и раньше бесконечно импонировали Ленину.

Сейчас он ценил их вдвойне. Ибо сейчас, как никогда, партии нужны были деловые люди, реалисты, созидатели, а не говоруны, вспышкопускатели, критиканы и разрушители, кои за последнее время расплодились во множестве.

Оттого 2 июня 1918 года Владимир Ильич писал Иоффе (тот вел в Берлине переговоры с немцами): "Надеюсь, что Красив и Ганецкий как деловые люди Вам помогут и все дело наладится[14]".

Дело, которое имел в виду Ленин, было чрезвычайно сложным. Подписанный 3 марта 1918 года в Бресте мирный договор принес передышку. Но недолгую. Уже весной немецкие войска оккупировали Прибалтику, Белоруссию, Украину, вторглись в Крым, двинулись в наступление на Орел, Курск, Воронеж. Предлогом послужило то, что ряд вопросов, связанных с границами Советской России, Брестский договор оставил неурегулированными.

Летом Советское правительство направило в Германию делегацию для новых переговоров, на этот раз о "Дополнительном соглашении" к договору, недавно подписанному в Бресте.

Вслед за делегацией в Берлин прибыл и Красин.

Берлин нынешний мало походил на Берлин прежний, того-времени, когда он видел его в последний раз.

Самодовольную унылость сменило уныние.

Улицы полны были калек — на колясках, на костылях, слепых, безногих, безруких.

У молочных, мясных и бакалейных лавок толклись очере-ди. Женщины с бледными, испитыми лицами подолгу дожидались продуктов, да так и расходились по домам с пустыми кошелками, злые и печальные.

Вагоны подземки, трамваи, вокзалы были забиты военны-; ми, не щеголеватыми и по-прусски надменными и подтянутыми, как прежде, а потрепанными и озлобленными.

Коса войны прошлась и по Германии.

То, что приметил острый глаз Красина с первого же дня по приезде, не хотели примечать, а главное, брать в расчет правители Германии. Вопреки невероятной усталости народа они упрямо стремились продолжать войну, а необходимые для этого средства норовили урвать, ограбив Россию.

Ленин, направляя советских дипломатов в Берлин, поставил перед ними ответственную и сложную задачу — умерить империалистические притязания Германии, отстоять жизненные интересы Советской республики, обеспечить мир. Участие Красина в переговорах Владимир Ильич горячо приветствовал. В своем письме Иоффе он писал: "Что «двинули» Красина, это очень хорошо".[15]

Выполнению ленинского задания Красин и подчинил всю свою деятельность в Берлине.

Была она отнюдь непростой и трудной. Разговаривать приходилось с высшими чиновниками рейха. Ни времени, ни военных неудач и поражений, ни горестей, ни бедствий и страданий народных для них словно не существовало. Они ничуть не переменились и ничему не научились, они была такими же, как десять лет назад, — гладкими, лощеными, спесивыми. И высокомерно-агрессивными.

Чтобы чего-либо добиться, нужны были неисчерпаемое терпение, ум и хитроумие, твердость и гибкость, настойчивость и тактичность и главное — беспредельная преданность делу, которому служишь, тому делу, ради торжества которого не на жизнь, а на смерть боролась окровавленная, голодная, разутая, раздетая Советская Россия.

Среди многих недугов, терзающих человечество, одним из самых распространенных и злосчастных является неконтактность.

Человек отделен от человека только тонким слоем кожи. Но эта преграда толще и крепче китайской стены. Иной раз пройти сквозь нее труднее, чем верблюду пролезть сквозь игольное ушко. Трудно, невообразимо трудно сходятся меж собою люди.

Чтобы преодолеть неконтактность, помимо доброй воли, нужно время. Чаще всего долгое.

Но оно сжимается до предела, если его наполняют большие события. Тот, кто под проливным огнем вскакивает со спасительной земли и кидается в атаку, мгновенно находит контакт с соседом по цепи. Атакующий сосед становится ближе самого близкого и старого друга.

Ничто так не сближает, как совместная борьба. Найдя свое место в ней, Красин обрел контакты с теми, с кем некогда был разведен спорами и несогласиями.