Красинский сад. Книга 3

Михаил придвинулся ближе и еще раз посветил на банку рыбных консервов, лежащую у немца на коленях. Сомнения отпали, судя по этикетке, это была консервированная треска советского производства. Михаилу стало не по себе, он явно занервничал, ведь получалось так, что пленных немцев кормили лучше, чем питались горожане, не работающие в шахте. До конца смены Михаил не мог успокоиться, и только после того, как бригада прекратила работу, и он в очередной раз осмотрел лаву, пришло успокоение. Ровная, как по шнурку, линия забоя и зачищенная «под метлу» почва лавы возымели действие на десятника, как антидепрессант.

– Ну, что же, – произнес Михаил, когда бригада собралась на люках, – на первый раз неплохо! Посмотрим, как вы дальше будете работать!

С другой стороны, где-то в глубине души Михаил немного злился, что немцы умеют так хорошо работать и только спустя три месяца понял, что это черта национального характера, они не умели плохо работать. В голове не укладывалось, что пленные работают на победителя также хорошо, как на Родине. Если бы ему пришлось работать в плену, он старался бы вредить, чем приносить пользу своим трудом.

***

Начались холода и в первых числах ноября на траве появились заморозки. Осень стояла сухая, днем было солнечно и тепло, а ночью температура воздуха опускалась до ноля и даже уходила в минус. От этого воздух по утрам казался хрустально звонким, стоило крикнуть, и эхо, отражаясь от невидимых колокольчиков, помчит твой голос вдаль со звонкими переливами. Туман в балке у Лисичкиного озера был похож на занавеску, за которой уходящее бабье лето все еще целовалось с осенью, прощаясь до будущего года. Небо, без единого облачка, как будто к празднику было раскрашено волшебником в голубой цвет, а утренний ветерок гнал прочь легкий заморозок с еще зеленой травы, подготавливая ее к дневным лучам солнца.