Красиво сломан

— Нет, это займёт всего минуту, — отвечает она перед уходом. Я сажусь на диван, сложив руки, и наблюдаю за его жизнью в мире, частью которого больше никто не является. Даже мне не позволено быть его частью. Ну, Крис хотя бы общается с Кэйлен.

— Я хочу, чтобы ты поговорил со мной, — говорю я вслух.

— Я разговариваю с тобой, — быстро отвечает он. Но он может говорить, только когда я спрашиваю его о чём-то. Похоже на швыряние камня о кирпичную стену.

— Ты отвечаешь мне. Это не разговор.

— Не знал, что есть разница, — говорит Крис, сосредоточив всё внимание на стенке, которую он строит из маленьких кубиков Кэйлен. У него и без этой достаточно стен. Если бы рядом не было дочери, я бы пошла и пнула его чудо-постройку. Я пыталась быть терпеливой, понимающей и покорной, но он уже довёл меня до края. Он не может думать, что я буду жить с человеком, похожим на робота. Он просыпается, принимает душ, ест, готовит, играет с Кэйлен, смотрит телевизор и играет на гитаре, но даже не передо мной. Просто уходит в гостевую комнату. А потом ложится спать со мной в одну постель, но даже не притрагивается ко мне, мы в огромной двуспальной кровати, и между нами вполне могут поместиться эти маленькие Близнецы, которых показывают в старых телешоу – вот настолько далеко мы друг от друга. Я могу жить с Крисом, я могу жить с Кэлом, но кем бы не являлся этот человек, я не могу этого сделать. Я думала, Хелен может помочь, но как она это сделает, если он отказывается говорить и с ней. Через несколько минут мой телефон вибрирует. Хелен просит встретиться с ней в кафе.

— Я вернусь, — информирую его, хватая ключи.

— Ага, — односложно отвечает он, даже не глядя на меня. Ожидаемо, но всё равно хочется закричать. Спустившись в лобби-кафе, я обнаруживаю Хелен снаружи.

— Теперь понимаешь, о чём я? — говорю я, когда добираюсь до неё.

— Понимаю. Но этого стоило ожидать, учитывая произошедшее. Он вообще с тобой не разговаривает? — интересуется она.

— Всё примерно так, как было при тебе. Крис полностью закрылся от меня, — я пожимаю плечами, пытаясь не показывать, насколько мне больно.

— Ты должна понимать, что у Криса был сильный моральный ориентир, который базировался на семье. Он был очень близок с отцом. Крис считал его образцом для подражания. Его ценности, его убеждения – всё вытекает из этих отношений. Личность, которую он выстроил, стояла именно на этом фундаменте, а теперь вся его структура потерпела крах. Он сомневается во всём, что когда-либо знал или считал правильным, — объясняет она.

— Значит, вся его вера в семью, верность... любовь испарилась? — такие мысли вызывают слёзы, но я приказываю себе не плакать. Хелен сочувственно улыбается мне.

— Просто прямо сейчас для него всё вокруг сомнительно. Тем не менее, он здесь, с тобой и Кэйлен. Это о многом говорит, — утешает она меня, сжимая моё плечо.

Я глубоко вздыхаю.

— Что же мне делать? — я нуждаюсь в том, чтобы хоть кто-нибудь указал мне верный путь, потому что я понятия не имею, в какую сторону повернуть.

— Что ты делала с тех пор, когда он стал таким?

— Я… я ничего не делала. Я пыталась дать ему немного времени. Мне казалось, что через некоторое время он просто вырвется из этого, но на следующей неделе этому его состоянию стукнет месяц. Я просто не хотела всё усугублять.

— Нам нужно, чтобы Крис снова почувствовал что-нибудь. Чтобы он снова впустил свои эмоции.

— И как мне это сделать?

— Однажды тебе удалось влюбить в себя Криса и Кэла. Вряд ли так трудно заставить их вспомнить, почему, — говорит она с обнадёживающей улыбкой. Я хихикаю.

— Не знаю, готова ли я снова пройти через это, — признаюсь ей.

— Что ж. Эмоции легко переплетаются, будь то счастье, радость, грусть или гнев. Заставь его почувствовать что-то одно, а остальное просочится само по себе.

***

По возвращении в нашу квартиру, конечно же, ничего не меняется. Не то чтобы я чего-то ожидала, но в последнее время моя жизнь переворачивается в мгновение ока. Хелен сказала вызвать у него какое-нибудь чувство.

Да, это будет легко.

— Я подумала, что мы могли бы сходить поужинать сегодня вечером. Есть так много удивительных ресторанов, — говорю ему. Он поглядывает на меня.

— Как хочешь, — пожимает он плечами. Я глубоко и разочарованно вздыхаю и ухожу в свою спальню. Беру телефон и звоню Анджеле. На прошлой неделе она закончила свою диссертацию и уехала в отпуск на Багамы, чтобы отпраздновать.

— Привет, дорогая! — говорит она с энтузиазмом.

— Привет. Чем занимаешься? — невинно спрашиваю её.

— Ничего особенного, смотрела марафон «Преступления в объективе», в основном, — смеётся она. (Прим. пер.: «Snapped» – американский телевизионный сериал о реально произошедших преступлениях женщин-убийц).

— Целый марафон? Разве это не удручающе?

— Да, наверное, так и есть, — признаётся Анджела.

— Ну, у меня есть идеальный способ принести немного солнечного света в твою жизнь, — смеюсь я.