Красивые мамы дочек не любят

– Я вас узнала, Соня. Здравствуйте. Вообще-то мне ничего не нужно. Спасибо, конечно… У меня обычная простуда, правда, очень сильная. Иногда вообще выпадаю куда-то, температура высокая, за сорок… Но раз уж приехали, проходите.

Переступив порог, Соня, удивленно озираясь, начала снимать с себя курточку. От Сашки она как-то слышала, что Майя живет в коммуналке, но чтоб в такой…

Вообще о коммунальных квартирах Соня имела весьма смутное представление. Если верить книжным описаниям, это должно быть что-то убогое вроде «вороньей слободки», с заставленным сундуками и корзинами длинным темным коридором, с запахами квашеной капусты и хозяйственного мыла, с любопытными, дружно выглядывающими из своих комнат толстыми соседками в папильотках.

Коридор в той квартире, куда она вошла, оказался действительно огромным. Но в отличие от ее книжных стереотипов он был квадратным, похожим скорее на большой уютный холл, чистым и светлым, с красивой лепниной на потолке, со старинной, с висюльками, люстрой, с большим благородной расцветки ковром посередине. Оставшись без своих высоких каблуков и ступив на его мягкий ворс, Соня вдруг отчетливо представила себя маленькой барышней, пришедшей домой с гулянья – получалось что-то вроде изнутри продиктованного, стихийно сложившегося дежавю… Вот сейчас из этих больших двустворчатых дверей выйдет гувернантка, позовет пить чай с французскими булками…

Майя, приглашающим жестом показав ей как раз на эту самую дверь, провела Соню в свою комнату. Она тоже была огромной, с такой же величавой лепниной, с большими арочными окнами и необыкновенной старинной мебелью. Соня застыла на пороге, удивленно осматриваясь. Солнечные лучи красиво падали на темный благородного дерева паркет, играли цветными сполохами в витраже пузатого буфета, тяжелые малиновые портьеры с золотыми кистями с достоинством обрамляли окна. Посреди комнаты под абажуром стоял круглый стол, покрытый вязаной скатертью, кисти бахромы которой, словно длинные дамские пальцы в белых перчатках, элегантно дотрагивались до самого пола.

Вздохнув легко и порывисто, Соня бездумно шагнула в сноп солнечного света, льющийся из окна. Слишком уж был велик соблазн – представить себе, что она сейчас одна в этой комнате. Боже, как здесь было хорошо! Вот и рука сама потянулась – очень уж захотелось дотронуться до синих и розовых квадратиков буфетного витража, потом подойти к окну, потянуть в сторону тяжелую малиновую портьеру, впустить на паркет еще немного солнца. Почему ей здесь так хорошо? Может, в предыдущей жизни она и жила именно в такой обстановке? Говорят, некоторые души жаждут именно той обстановки, в которой им было хорошо. И в новом воплощении невольно стремятся туда же. Но оказываются совсем, совсем в другом месте. Не долетают. Вот и ее душа – тоже не долетела. Замешкалась, отстала от других, заблудилась. И ни туда ей теперь, ни сюда – и на земле места нет, и на небо пока не сподобилась. Так и живет сама по себе – неприкаянной наблюдательницей. Разве ж она, Соня, в этом виновата?

– Простите, я прилягу, голова очень кружится, – вернул ее в действительность Майин простуженный голос, и она вздрогнула, неуклюже развернувшись к хозяйке всем корпусом.

– Да, да, конечно…

– А вы, если хотите, сделайте себе кофе, там, на столике, все есть. Видите, столик в углу?

– Да я, собственно, не за этим… – смутилась Соня, как будто Майя прочитала ее мысли и осудила их. – Майя, а чем вы лечитесь? Давайте я и в самом деле в аптеку схожу. Или сварю поесть чего-нибудь горячего. Вы только скажите, где у вас на кухне что лежит. А может, в магазин нужно сходить?

– Нет, спасибо, Соня. Мне ничего не нужно…

Майя легла на широкий и низкий диван, укрывшись клетчатым пледом. Лежала, смотрела на Соню с плохо скрываемой досадой, медленно и с трудом поднимая и опуская веки, словно больная птица. Было видно, что ей очень хочется спать, и, если бы не свалившаяся на голову неожиданная гостья, она тут же провалилась бы в свой болезненный температурный обморок.

Соня почувствовала себя очень неловко. Действительно, что она тут делает? Может, извиниться и уйти? Так надо было сразу это делать, не раздеваясь и не заходя в комнату… Или все-таки настоять на своем, пойти на кухню и что-то приготовить? Нет, не умеет, ну решительно не умеет она выходить из таких дурацких положений. И зачем приперлась в такую даль, зачем пошла на поводу у Сашки?

Майя, словно услышав ее внутренние терзания, зашевелилась, пытаясь сесть, подложила под спину огромную диванную подушку.

– Вот что, Соня… Раз уж вы здесь, давайте поговорим. Вам же хочется посоветоваться насчет Саши? Ведь так?

Соня быстро устроилась напротив Майи на маленькой банкетке, подогнув, как обычно, ногу под себя.

– Да, конечно… Конечно, хотелось бы…