Красивые умирают молодыми

– Да. Дьявол воплощается в красивых женщинах. И там, где их много, там дьявол укрепляется. Хорошо, что из вашей деревни нет никого. У вас тихая, спокойная деревня. Всего одна ведьма за всё время моего епископства. Это Марта. А то ведь известно, что там, где одна ведьма завелась, там и другие женщины попадают под власть дьявола. Доносов из вашей деревни нет. Инквизиция довольна. Живите спокойно, – заключил епископ. – К вам в деревню инквизиция не придет.

С этими словами епископ поднялся и направился к двери. Бургомистр с сыном проводили его до кареты.

Карета выехала со двора, а бургомистр с тревогой взглянул на сына:

– Что ты такой бледный? Здоров ли? Устал с дороги? Где ты был с утра?

– Ездил в инквизицию.

– Тебя вызывали? Почему я об этом не знал?

– Меня не вызывали, – ответил Конрад и отвел взгляд в сторону.

– Ты сам поехал?! – воскликнул бургомистр и схватил сына за руку. – Зачем? Что тебе понадобилось? Отвечай!

– Я написал донос, – ответил Конрад, не осмеливаясь взглянуть на отца.

– Донос?! На кого?

– На Вольфганга! – резко ответил Конрад и взглянул на отца.

Бургомистр всё понял.

– Гретхен? Гретхен? Из-за нее ты написал донос на Вольфганга?

– Я женюсь на Гретхен! – закричал Конрад. – Я не могу без нее жить!

Бургомистр молчал.

– И в чем же ты его обвиняешь? – наконец произнес он.

– Я обвинил его в том, что он больше живет в лесу, чем в деревне.

– Так он же лесник.

– Еще написал, что он может околдовать охотников, как это сделала Марта, и охотники будут блуждать в лесу. Ведь по такому обвинению Марту сожгли, признав ее ведьмой. Вот и Вольфганга сожгут.

Бургомистр мрачно смотрел на сына.

– Что ты наделал, что ты наделал! – повторял он. – Надо скоро ждать инквизицию. Он вздохнул. – А где Вольфганг? Вернулся в деревню?

– Скоро будет здесь. Я их встретил у деревни.

– Надо ждать беды. Епископ не зря приезжал. Он сказал, что Фридрих хвалился, что отправил на костер уже 600 ведьм, а брат его хочет довести число сожженных до 1000 человек. А в графстве Верденфельд в Баварии на костер отправили сразу 48 ведьм, не хватило дров.

– Что же они, без доказательств могут отправить на костер? Марта же призналась.

– Если бы ты знал, как ее пытали!

– А ты знаешь, отец, что сосед Марты Фриц облил сначала дрова водой, чтобы они были сырыми и плохо горели, чтобы Марта дольше мучилась?

– Нет, не знал.

– А Марта ведь меня выходила, когда я заболел прошлой зимой. Ты помнишь, как мне тяжело пришлось?

– Конечно, помню, думал, что уже останусь без сына, – ответил бургомистр.

– Теперь только Гретхен может лечить. Видел, сколько трав она собрала в лесу. Полные мешки. Дочь ее вся в нее. Красавицей вырастет!

Конрад мечтательно улыбнулся, вспоминая Гретхен. Отец смотрел на сына, но мысли его были далеко. Он знал, что случилось непоправимое.

Через три дня вечером в деревню пришли солдаты инквизиции. Они предъявили бургомистру постановление инквизиции об аресте лесника Вольфганга, обвиняемого в колдовстве. Бургомистр велел слуге проводить солдат к дому лесника. Сыну он велел не выходить из дома.

По опустевшим улицам солдаты прошли к дому Вольфганга. Прошли через двор, ломая кусты роз, топча цветочные клумбы. На шум открылась дверь, и на пороге показался Вольфганг. Выскочила собака. С лаем бросилась на солдат. Один из них ударил ее ногой, отгоняя.

Вольфганг не успел ничего сказать. Его ударили по голове. Он упал и уже не видел, как выскочила из дома Гретхен. За ней выбежала Эльга и, увидев лежащего на земле отца, закричала: – Папа, что с папой?

Прибежали соседи. Некоторые держали зажженные факелы. Факелы освещали испуганные лица.

Солдаты связали руки Вольфганга за спиной. Он пришел в себя. Обвел взглядом собравшихся в поисках жены и дочери. Не увидел, так как толпа оттеснила их к крыльцу. Гретхен, крепко держа за руку дочь, стояла окаменевшая, не в силах произнести ни слова.

Солдаты подняли Вольфганга. Повели со двора. Толпа двинулась за ними. Сначала шли молча. Вдруг раздался крик: – Сжечь! На костер его!

Это кричал Фриц – их сосед, которого Гретхен не раз лечила травами, когда он простужался по весне, ловя рыбу.

Гретхен схватила дочь, вбежала в дом, захлопнув дверь.

Они не выходили из дома три дня. Все три дня Гретхен поила дочь настойками из трав. Девочка спала глубоким сном, и порой Гретхен прислушивалась к ее дыханию – жива ли?

На четвертый день в дверь постучали.

– Открывай, Гретхен! Открывай!

Это кричал Фриц.

– Выходи! Твоего мужа ведут на костер. Бургомистр велел привести тебя с дочерью.

Гретхен открыла дверь: – Моя дочь больна.

– Выходи, – кричал Фриц. – Да побыстрей, а то не увидишь, как твой муж будет гореть. В аду также будет гореть. Он же попадет в ад. Я дрова-то подготовил сырые. Он еще долго будет мучиться! – Фриц захохотал и подтолкнул Гретхен к кровати, на которой спала дочь.

Девочка не проснулась. Лежала неподвижно. Лицо ее было бледным, на лбу были видны капельки пота. Синие губы. Темные круги под глазами.

– А она жива? – с интересом спросил Фриц.

Гретхен не ответила. Пошла к выходу. Фриц поспешил за ней.