Красивый. Богатый. Женатый

— Да он всех своих баб после отставки отправляет то на Мальдивы, то на Сейшелы, то на Гавайи, — охотно рассказывает «шкаф». — Типа отдохнуть, расслабиться на месяцок-другой. Ну а кто из его кошелок поумнее, то вместо островов выпрашивают квартиру, или машину, или еще чего. У Ирки и так все есть, она ж с ним года два, не меньше, была, подзадержалась, коза!

Юра совсем слова не фильтрует, но его понять можно, наверное. Он продолжает вываливать на меня подробности бывших девиц Дымова, но я уже не слишком вникаю в суть.

«Они расстались. Дымов ее бросил». Перед глазами снова наше прощание вчера вечером. Сейчас слова Дымова своей подруге звучат уже не так однозначно. Может, и правда решил с ней расстаться? Так быстро?

— Стоп, стоп, Юр, погоди, — обрываю словесный поток «шкафа». — А он точно не мог с ней полететь? Ну, там, романтичный уик-энд…

— Рыжая! Ты на карту посмотри! Где мы, а где Мальдивы, дотуда еще добраться нужно — не накатаешься на выходных. Дымов — бизнесмен и крутой финансист, какая романтика? Он вообще в отпусках почти не бывает, только зимой на пару недель летает в Австрию на лыжах кататься. Босс ненавидит пляжи, чтоб ты знала. И со своими бабами никогда никуда не летает, да и нафига свой самовар в Тулу тащить? На месте найдет, если приспичит.

Мне захотелось заткнуть уши — к таким подробностям личной жизни мужчины, с которым провела вчерашний вечер, я не готова. Или готова?

Ладно. Палиться так палиться.

— Так Дымов бабник? У него помимо Иры еще вагон и маленькая тележка?

— Не-е, — задумчиво выдыхает «шкаф», — ему некогда. Бизнес, миллионные сделки, своя корпорация… Бабы для него как аксессуар: когда надо — всегда при нем, но так, чтобы место свое знала. Ирка потому так долго и продержалась, что много не требовала от него.

— Не требовала? Мне казалось…

— Внимания не требовала, в загс не гнала, не лезла шибко в его жизнь, не предлагала съехаться, удобная, мозг не парила, терпеливая, но, видать, спалилась на чем-то. Или на ком-то.

В трубке возникла многозначительная тишина. Да ладно, Юр, воображение у тебя… как у Швецовой, ей-богу!

Потихоньку сворачиваю разговор, обещая завтра пообедать со «шкафом», но точно без бутыли. А когда, наконец, нажимаю на отбой, перед глазами появляется насупленная Наташка со скрещенными на груди руками.

— Ну! Я вся внимание. Рассказывай!

Разговоров на полночи! Как утром на работу не проспали, непонятно!

Сначала, как обычно, завожу Швецову в ее спортшколу, но сегодня останавливаюсь не около входа, а чуть дальше, на парковке, потому что проезд заслонил тонированный джип.

— Начальство приехало? — Киваю на лобовое стекло.

— Давай-ка быстрее, Петрик. — Наташка в лице меняется и быстро подхватывает свою сумку. — Езжай, это тачка Золотова. И чего в такую рань приперся?! Не хочу, чтобы он тебя видел.

— Поздно уже, Натусь. — Смотрю на знакомую спортивную фигуру, неторопливо приближающуюся к моей «микре». — Леха уже здесь, и бежать я от него не буду. Хочет вспомнить былое — да пожалуйста!

— Ничем хорошим ваша встреча не закончится. Ну и кому это нужно? — Швецова делает огромные глаза.

Вместо ответа я опускаю вниз стекло и откидываюсь на спинку кресла.

— Ну привет, Леша, — здороваюсь и без стеснения оглядываю с ног до головы свою первую любовь. Внутри ничего не дрогнуло, даже сожаления нет.

За четыре года, что мы не виделись, Алексей Золотов стал еще красивее, еще эффектнее, еще мужественнее и сильнее. Скольжу взглядом по крепким бицепсам, которые раньше были не столь выдающимися. Он чуть раздался в плечах, торс стал шире, но не от еды, а от упорных тренировок в зале. Леха и раньше уделял повышенное внимание своему телу и явно преуспел в этом деле. Любовь к премиальным брендам тоже осталась прежней — на светлой футболке красуется логотип Lacoste, на загорелой руке часы Breguet, но этого, конечно, недостаточно — еще парочка золотых браслетов c бриллиантами на запястье. А вот парфюм незнакомый, резкий и агрессивный. Под стать наглому оскалу на смазливой морде.

— Ну привет, малышка Петра. — Облокачивается рукой на крышу «микры», а сам низко наклоняется ко мне, словно в салон пролезть хочет. — Ну наконец-то, я уж думал, что ты бегаешь от меня.

Вот что в этой жизни так же неизменно, как восход и заход солнца, так это самомнение Леши Золотова. Никто и ничто не способно поколебать его уверенности, что весь мир вращается вокруг него и думает только о нем.

— Когда мы виделись в последний раз, бежал от меня ты, сверкая голым задом. Если пришел за штанами, так я их выбросила давно на помойку.

Золотов злобно щурится, с удовольствием наблюдаю, как в светло-голубых глазах плещется ярость.

— Петра… мне пора. — Слышу напряженный голос Наташки. — Но я могу остаться.

— Да нормально все. — Не отрываю взгляда от смазливой морды Лехи. — У нас тут столько интимных воспоминаний, вряд ли в спортивной школе о них должны все знать. А, Золотов?!

— Нарываешься, дурочка? — цедит сквозь зубы, а сам оглядывается на дорогу. — Если я тебя тогда пожалел и не проучил как следует, так это…