Краски. История макияжа

Многие сильные актрисы Голливуда тех времен сначала учились макияжу у художников по гриму, а затем брали дело в свои руки и наносили грим самостоятельно, лишь изредка обращаясь за помощью к профессионалам. Они знали свои собственные лица, как никто другой. Так же было и с Тейлор: начав краситься довольно поздно, уже почти взрослой, она любила делать это сама. В 2011 году в интервью Майклу Корсу Тейлор рассказывала, как стриглась и красилась собственноручно. Только представьте: даже для своего самого легендарного образа в кино, для роли Клеопатры, она делала грим сама. Когда визажист Альберто де Росси, работавший на картине, оказался в больнице из-за операции на позвоночнике, Тейлор внимательно изучила его эскизы, а затем просто их повторила[165]. Еще рассказывают, что один из эпизодов «Клеопатры», где участвовало много статистов, снимали буквально на рассвете. В такое раннее время правила профсоюза запрещали студиям вызывать на работу визажистов. И Лиз сама накрасила всех актеров.

Сегодня мы привыкли к ароматам, которые носят имена знаменитостей. Но одной из первых звезд, чье имя украсило флакон духов, была Тейлор. Именно ее называют «матерью» этого сегмента парфюмерии. Первым в 1987-м вышел аромат Passion, но самый известный из ее парфюмерных «детищ» – White Diamonds («Белые бриллианты»), выпущенный в 1991 году совместно с Elizabeth Arden. Своим названием он обязан страсти, которую Лиз питала к драгоценным камням. К моменту смерти актрисы марка оценивалась в 200 миллионов долларов США.

Шикарный образ Элизабет Тейлор до сих пор не утратил культового статуса. Его отголоски можно проследить и в модных журнальных съемках, и в образах молодых старлеток. Однако между ней и современными голливудскими актрисами, пытающимися выглядеть «как нормальные обычные люди», лежит пропасть. Лиз Тейлор – как и многие другие иконы стиля прошлого века – никогда бы не появилась на публике в футболке и джинсах. Вплоть до самой своей смерти в 2011 году (она умерла в возрасте семидесяти девяти лет) Тейлор одевалась как настоящая звезда кино и выходила к нам с укладкой, макияжем и обильными, как обычно, драгоценностями.

Грейс Джонс

Настоящая икона 1970-х и 1980-х, Грейс Джонс и сегодня продолжает вдохновлять новое поколение звезд своим андрогинным стилем и нестандартно жестким подходом к красоте.

Джонс родилась в 1948 году в Спаниш-Тауне на Ямайке. Пока родители трудились в Соединенных Штатах, ее с братом воспитывали бабушка с дедушкой. В 1965-м, в возрасте 12 лет, она перебралась к отцу и матери в Сиракузы в штате Нью-Йорк. Переезд и связанные с ним перемены дались ей нелегко. Предположительно, она даже сбежала из дома с бандой мотоциклистов, но в итоге осела в Нью-Йорке[166].

Она начала работать моделью в начале 1970-х и довольно быстро достигла определенного успеха, хотя люди из индустрии красоты, по ее словам, часто не понимали ее ямайскую внешность. Еще она подчеркивала, что не воспринимала это занятие серьезно: «работа моделью была так, подработкой в свободное время – чтобы было чем платить за аренду»[167]. Зато к концу 1970-х без нее не обходилась ни одна городская диско-тусовка. Именно там, в скандально известном клубе Studio 54, ее заметили и предложили контракт на запись альбома со звукозаписывающей компанией Island Records. Во время подготовки рекламной кампании первого альбома Грейс познакомилась с французским фотографом Жан-Полем Гудом, который оказал на ее образ сильное влияние. Гуд разрабатывал обложки к ее альбомам и придумывал ее музыкальные видеоклипы. К 1989 году она выпустила девять альбомов, добилась славы и сыграла несколько ролей в кино – в «Конане-разрушителе» и «Виде на убийство» с Джеймсом Бондом, хотя сама предпочитала всем остальным занятиям музыку. Кроме того, Грейс успела побывать моделью для Хельмута Ньютона, Энди Уорхола и художника Кита Харинга. Для одной из фотосессий Кит раскрасил все тело Грейс красками. Это запечатлел на камеру другой художник и фотограф, Роберт Мэпплторп.

Жан-Поль Гуд описывал стиль Джонс как «смесь устрашения и красоты»[168].

Когда в 2010 году ее спросили, специально ли она создала такой образ, чтобы подчеркнуть свою брутальную внешность, она ответила: «Нет. Я росла в религиозной семье, где мужчины были очень грозными и властными. От них исходила угроза, и я подсознательно примерила их манеру держаться на себя. На самом деле я боялась их до смерти»[169].