Красная Армия

Гордунов знал пилотов-вертолетчиков и знал их машины. Он знал, что большинство летчиков считали себя настоящими воинами, но понимал, что немногие из них были таковыми. Слишком немногие. Он помнил, как звучали голоса пилотов в гарнитуре, когда те предупреждали десантников об опасности. В Афганистане десантные вертолеты парили в воздухе, словно раскормленные на человеческих трупах стервятники. Горы были слишком высокими, воздух слишком разреженным, навстречу сверкающими стрелами неслись ракеты. Вы слышали поспешное предупреждение с ударного вертолета, который нес облегченную нагрузку, чтобы иметь возможность активно маневрировать. И забывали гордость и прятались в середину строя. Если вы были хорошим офицером ВДВ, вы узнавали очень многое об убийстве. А если у вас не было способностей или вы не были достаточно жестки к себе и к своим подчиненным, вы многое узнавали о смерти.

Гордунов заставил себя вернуться в реальность. Рядом с дорогой в долине под брюхом вертолета показались железнодорожные пути. Они были уже очень близко. Гордунов знал этот маршрут вдоль шоссе N1, так как он ездил по нему несколько месяцев назад в ходе подготовки, маскируясь под помощника водителя-дальнобойщика. Шоссе и второстепенные дороги, ведущие к Хамельну, были впечатляющего качества, как в плане технического совершенства, так и в плане организации движения. Сейчас же на них царил хаос.

Периодически колонны снабжения НАТО двигались в восточном направлении, пытаясь разминуться с ползущим на запад потоком беженцев. На ключевых перекрестках солдаты военной полиции отчаянно пытались взять ситуацию под контроль, размахивая руками под нудным дождем. С появлением вертолетов десантно-штурмового батальона солдаты и беженцы разбегались, напуганные новой опасностью. Некоторые наиболее дисциплинированные солдаты пытались стрелять по волне вертолетов, но огонь из стрелкового оружия не волновал пилотов. Самые нервные летчики отвечали короткими разрушительными очередями из своих пулеметов Гатлинга.

Гордунов не останавливал их. Только не переусердствуйте. Террор был великолепным оружием. Он выучил уроки афганской войны. На войне значение имела только победа. Убей врага, пока он не убил тебя. Он убивали одного вашего, или даже просто пытались это сделать, а вы отвечали им убийством десятков или сотен.

Транспортные грузовики в оливковом камуфляже и отличные, ярко окрашенные немецкие гражданские машины взрывались огромными огненными шарами. Уцелевшие водители бросались в окружающие поля или отчаянно пытались проехать под огнем. Другие разбивались друг о друга. Мокрое от дождя лицо Гордунова не выражало ничего.

Он знал, как о нем отзывались в части, чтобы унизить, оскорбить и загнать туда, где ему якобы было место. «Афганский синдром». «Кровопийца». «Бешеный «Афганец». Клички, в конечном счете, исходящая от нервозности, трепета и даже страха тех, кто не шел в бой вместе с ним.

У разрушений на дорогах была цель. Посеять панику. Убедить врага, что он повержен. Убедить его, что сопротивление бесполезно и слишком дорого ему обойдется. Парализовать дороги. Обездвижить противника. Конечно, это палка о двух концах. Но, если повезет, британские и немецкие силы расчистят дороги как раз к подходу советских танковых соединений, которые направятся к переправе через Везер, к захваченным Гордуновым мостам.

Ваши люди погибали. Но вы не могли позволить этому ослабить вас. Крайне важно научиться относиться к ним как к ресурсам, которые нужно беречь по мере возможности, но быть способным пожертвовать ими, если будет нужно. В Афганистане, а теперь и в Германии, ракеты и очереди крупнокалиберных пулеметов прочерчивали небо, и вертолеты взрывались оранжево-желтыми сгустками огня, которые рассеивались черным дымом. Никто не мог выжить в этих огненных шарах.

Но это было в порядке вещей. Гордунов готовился к потере до половины своего батальона еще до того, как он достигнет цели. Но ПВО вдоль маршрута их полета была ослаблена. Он не знал точно, но из того, что видел своими глазами и из разговоров пилотов он мог заключить, что уцелело около семидесяти пяти процентов сил. Теперь все зависело от ПВО в самом Хамельне, и от того, что будет твориться в зоне высадки.

Рельсы, идущие параллельно шоссе N1, внезапно вошли в череду зданий города, втиснутого в долину по обоим берегам Везера. Он пролетели над первыми зданиями.

— «Сокол», что у тебя там? — Спросил Гордунов через микрофон гарнитуры, переключив рацию на передачу. Он хотел связаться с начальником штаба батальона, который находился в одном из вертолетов первой волны, идущей сразу за передовым отрядом.

Неразбериха сообщений пилотов забила сеть, одна передача мешала другой.

— «Орел», я «Ястреб», — вызвал его командир вертолетного звена. — Вижу железнодорожную станцию. Вывести из строя подвижной состав?

Гордунов уже мог рассмотреть расходящиеся воронкой железнодорожные пути.

— «Ястреб», я «Орел», — сказал он. — Огонь только по военным целям. Если есть любые составы с военными грузами, открывайте по ним огонь.