Красная Армия

Наконец, высота была захвачена и техника двинулась в следующую долину. Рация на наблюдательном пункте визжала и кашляла, запрашивая осветительные ракеты, хотя другие уже докладывали о прорыве британских позиций. Раздавались спонтанные крики собравшихся на командном пункте офицеров и связистов. Но Дузов просто смотрел на горящие остовы в долине и на далеком склоне, освещаемые последними гаснущими ракетами.

Он обернулся к командиру полка.

— Не останавливаться. Сохранять управление. Британцы бросят на вас все, что у них осталось, попытаются остановить вас любой ценой. Но мы захватили инициативу. Триста тридцать первый танковый полк прибудет вскоре после рассвета. Делайте все, что сочтете нужным, но не допустите, чтобы что-то остановило ваши танки.

* * *

Генерал-лейтенант Трименко закрыл глаза, не глядя на ложный рассвет, озаряющий горизонт, пытаясь отдохнуть настолько, насколько это было возможно в трясущемся и ревущем вертолете. Он знал, что ему было нужно несколько часов нормально поспать. Но нужно было нанести еще один визит на передовую, чтобы проверить, что творилось в штабе шестнадцатой гвардейской танковой дивизии.

Трименко ощущал усталый восторг, придававший ему сил. Он проверил лежащий в кармане кисет с фисташками, думая о том, что по возвращении на командный пункт армии нужно будет пополнить запас. В конце концов, этой ночью все шло нормально. Не все было гладко, ситуация еще не полностью была под контролем. Но в целом результаты обнадеживали. После нескольких часов отчаянной обороны немецкое контрнаступление было остановлено к югу от шоссе 71. В конце концов, выяснилось, что немцы только все глубже забираются в расставленную Малинским ловушку. А у голландцев просто не было достаточно сил, чтобы что-то изменить. Согласно последним докладам, передовой полк шестнадцатой танковой дивизии беспрепятственно двигался вглубь немецкого тыла, развивая благоприятную ситуацию и, вместе с другими передовыми силами, неумолимо затягивал петлю вокруг немецкой группировки. Трименко понимал, что единственной надеждой немецких войск был полномасштабный прорыв из окружения, а затем попытка создать оборону на Везере. Но не было никаких признаков того, что немцы собираются прибегнуть к такому ходу, и Трименко сомневался, что они передумают. Они позволили окружить себя. В любом случае, он был убежден, что его войска выйдут к Везеру завтра к полудню силами, достаточными, чтобы посеять панику. Нет, поправил он свой усталый мозг. Сегодня. Сегодня к полудню. Это уже был второй день.

Трименко снял гарнитуру, устав от болтовни пилотов. Он ослабил ремни безопасности и подумал о Старухине и о том, в какую ярость придет его старый оппонент, когда вторая гвардейская танковая армия форсируют Везер, а он сам все еще будет пытаться совершить прорыв. Но к чему останавливаться на Везере? Трименко был уверен, что обойдет Старухина и на Рейне. Это был вопрос точности расчетов, эффективности, умения управлять людьми и событиями, а также строгого следования военной науке. Ставка на пыл и природную смекалку подвела командира третьей ударной армии. Старухин наступал на местности, подходящей для танковых маневров гораздо лучше, чем то раскисшее болото, по которому пришлось наступать ему. И Старухин получил большую поддержку фронта. Действительно, он мог наслаждаться своими преимуществами. Просто Старухин сам был анахронизмом.

Летчики заметили линии трассеров, метнувшиеся в их сторону. Командир экипажа принял решение лететь повыше, опасаясь врезаться в линии электропередач темной немецкой ночью. Он не ожидал столкновения с какой-либо ПВО так далеко от линии фронта.

Но трассеры настойчиво приближались к небольшому вертолету, мелькая короткими очередями, словно издеваясь. Штурман крикнул что-то с правого сидения, а пилот завалили машину на бок, пытаясь уйти от стаккато вспышек.

Отчаянный маневр вырвал Трименко из задумчивости. Из-за спин летчиков он увидел, как вертолет осветил яркий луч света. Карты и документы Трименко упали с сидения, и он подумал, что нужно схватиться за что-нибудь, чтобы не упасть самому. Потом последовало несколько быстрых ударов по корпусу вертолета, и потрясенный Трименко успел заметить в ярком луче света, как одна из его собственных мобильных зенитных установок смела вертолет с неба.

ПЯТНАДЦАТЬ

Капитан Левин сидел в пустом ресторане в Хамельне, жуя хлеб с куском холодной ветчины. На улицах вокруг позиций десантно-штурмового батальона все еще вспыхивали перестрелки, но в боевых действиях наступило определенное затишье. Это ощущалось так же ясно, как и чувство, что сеанс политинформации или посредственное музыкальное произведение будет скучным. Левин знал, что война вернется, что англичане, немцы или кто-то еще придет, чтобы попытаться уничтожить их батальон. Они придут хорошо подготовленными и организованными силами, исполненные решительности, наверное, в последние минуты перед рассветом. Но теперь, под покровом темноты, было немного времени, чтобы он мог спокойно подумать.