Красная Армия в начале Второй мировой. Как готовились к войне солдаты и маршалы

К росту численности армии к началу войны можно добавить массированное вливание офицеров из запаса, которые фактически не имели никаких военных знаний и умений.

Не стоит забывать, что в 20—30-е годы офицерский состав был распределен по многочисленным территориальным дивизиям, в которых кроме немногочисленного ядра офицеров не было ни личного состава, ни техники. В таких дивизиях офицеры, лишенные возможности реально командовать своими подразделениями, не могли накапливать командирский опыт, проходить обучение, и потому постепенно деградировали и теряли свои навыки.

Немецкое же руководство пошло по совершенно иному пути. Рейхсвер в количестве 100 тыс. человек практически был превращен в некий концентрат офицерских кадров. Солдаты, унтер-офицеры и офицеры, проходя службу (12–20 лет) в немногочисленных, но нормальных полноценных и полнокомплектных дивизиях, имели возможность получать столь же полноценную боевую подготовку. Наемный характер армии при огромной безработице в Германии позволял набирать в ряды рейхсвера наилучший людской состав. С конца 20-х годов скрытую военную подготовку немцы проходили (причем непросто проходили, а фактически постоянно служили) в постоянно разрастающихся штурмовых отрядах нацистской партии (SA), национал-социалистическом мотомеханизированном корпусе (NSMK), национал-социалистическом летном корпусе (NSFK). Таким образом, гитлеровский декрет марта 1935 года о создании вермахта лишь юридически закрепил то, что фактически уже давно существовало. Быстрый рост численности вермахта не приводил к снижению качества немецкого офицерского корпуса…

Может быть, так надо было поступить и советскому военному руководству? В полной мере вряд ли. Все же территория СССР и Германии несравнимы по размерам. Угроза военного нападения соседей в любой момент для СССР была несравнимо выше, чем для Германии. Сталину приходилось в определенной мере блефовать, создавая впечатление у западных стран, что Красная Армия велика, сильна и ее дивизии стоят на всех границах.

Однако налицо и определенный просчет высшего военного руководства.

Что же касается влияния репрессий в армии в середине 30-х годов на качество офицерского корпуса, то оно явно и многократно преувеличено, если вообще повлияло. В многочисленных книгах демократических историков можно найти подробное пофамильное перечисление репрессированных офицеров от звания комдив до звания маршал Советского Союза. Генералы – это «штучный товар». Для генерала помимо военных знаний нужен талант и талант огромный. Обладали ли такими талантами репрессированные Тухачевский, Блюхер, Корк, Путна, Якир, Уборевич и др. мы уже никогда не узнаем. Относить их к военным гениям только потому, что они были расстреляны – все же некорректно. Во всяком случае, оставшиеся в живых и на своих постах, несомненно, выдающиеся полководцы Гражданской войны (Буденный, Ворошилов, Шапошников, Тимошенко, Кулик) особых талантов в ходе Великой Отечественной войны не проявили. Да и военачальники времен Гражданской войны рангом пониже тоже. И нет никаких оснований утверждать, что если бы остались в живых Тухачевский, Блюхер, Корк, Путна, Якир, Уборевич, то война для СССР с самого начала стала бы победной.

Кстати, как-то вне внимания историков остается тот факт, что именно Тухачевский в советско-польской войне 1920 года допустил грубую оперативную ошибку, организовав наступление своего Западного фронта в расходящихся направлениях. Результатом той ошибки стало тяжелейшее поражение в войне и заключение мира с Польшей, по условиям которого мы потеряли половину Украины и Белоруссии.

А может быть, сталинские репрессии просто разрушили и уничтожили весь офицерский состав армии? Может быть, просто некому было командовать взводами, ротами, батальонами, полками и дивизиями?

Посмотрим на цифры. Нарком обороны К. Е. Ворошилов на XVIII съезде ВКП (б) доложил, что из армии в 1937–1938 годах уволено 40 тыс. офицеров. Уволено, а не расстреляно и не репрессировано!

Уточним на основании документальных данных. Из Сухопутных войск было уволено в 1937–1938 годах 37 тыс. человек, из ВВС – 6 тыс., итого 39 тыс. человек По отношению к общему числу офицеров это всего около 10 %.

Возвращено в армию в прежних званиях и должностях в период 1938–1940 годов соответственно 11 200 и 900. Итого 12 100 человек.

Из уволенных из армии было арестовано 9 579 человек. А сколько имелось офицеров в РККА на тот период? Игорь Пыхалов в своей книге «Великая оболганная война», ссылаясь на архивные документы (указывая их точные координаты), пишет, что в марте 1937 года офицеров в РККА было 206 тыс. Таким образом, арестовано было всего-навсего 4,5 процента офицеров. Могло это существенно повлиять на боеспособность Красной Армии? Едва ли.

Кто-то скажет, что само по себе увольнение офицера из армии уже репрессия. Так вот, если учитывать и увольнения, то в 1936–1937 годах было уволено (сюда входят и те, кто был уволен в связи с арестом) 6,9 процента списочного состава, за 1938–1939 годы 2,3 процента. Это из справки начальника Управления по командному и начальствующему составу РККА Е. А. Щаденко марта 1940 года.

Конечно, за каждой цифрой в этой статистике стоит чья-то трагическая человеческая судьба, но потери в офицерском составе в результате увольнений в 30-е годы столь малы, что повлиять на боеспособность РККА они не могли. Особенно, если учесть, что в число 39 тыс. уволенных офицеров входят и уволенные по возрасту, по болезням, вследствие откомандирования в другие наркоматы, по профессиональной непригодности. То есть в определенной мере было уволено много офицеров, которые все равно никакой пользы в армии принести не могли. Например, в том же 1937 году среди всех уволенных было 1 139 человек уволено за пьянство и моральное разложение, 1 941 – по болезням, инвалидности и возрасту.