Красная башня

Весь пол был усеян грязной, давно выцветшей детской одеждой.

В углу кучей лежали тонкие человеческие кости.

Что-то ярко желтое виднелось среди потускневших платьев и футболок.

Иван присел рядом, стараясь не смотреть на скалящиеся рядом детские черепа.

Это был рюкзак с героями «Гравити Фолз» на кармашке.

Тот самый, с которым пять лет назад ушла в школу его дочь.

Глава 15. Допрос

Андроп зализывал раны.

Пуля прошла сквозь предплечье, и языком доставать было неудобно. Приходилось вытягивать голову. Маска висела на груди и мешалась. Он с рыком отбросил ее в угол.

– Ты должен быть осторожен, – сказал Номер Третий.

– Опричник бежал за Андропом, – медленно подбирая слова проговорил Андроп. – Опричник стрелял. Андроп споткнулся.

– Как он вообще там оказался? – прошипел Номер Первый. – Он должен сидеть в своем каменном мешке. До следующего раза.

– Это из-за крестьянина, – сказал Номер Третий. – Тот обо всем догадался. Наверное, когда черного застрелили. Звонил, орал. Приехал на место встречи. Днем. И следак на хвосте. Пришлось принимать меры.

– Из-за твоих мер чуть все не рухнуло, – сказал Первый. – Скажи спасибо, что полицай стрелять не умеет. Наизнанку выворачивайся, но чтобы к утру он был готов. Не справишься – сам все делать будешь.

– Конечно, – тускло пообещал Третий.

Железная дверь хлопнула.

– Андроп хочет знать, – сказала темнота за решеткой.

– Что хочет знать Андроп? – спросил Третий.

– Что было здесь в самом начале?

Третий стянул капюшон и опустил голову. Длинные волосы упали на лоб. Подумал пару минут и начал рассказывать:

– Жили-были в этих местах разные племена. Хорошо жили. Беззаботно. Дома строили. Зверя били. Рыбу ловили. Но позарился на их земли злой русский князь…

– Нет! – взревела тьма. – Это не начало!

***

– Плохо работаете, – процедил Усманов, разглядывая оперов. – Вас что, искать на местности не учили?

– Здесь черт ногу сломит, – огрызнулся один. – Даже снаружи.

– А если внутрь залезть, то человек сто на поиски надо, – добавил второй.

– Голову включайте, – сказал Усманов. – Глазами смотрите. Это не призрак. Он наверняка следы оставил.

Из-за поворота донесся топот и пыхтение. Младший дознаватель выскочил из темноты и склонился, уперев руки в коленки и сипло отдуваясь.

– Нашли! – выпалил он.

– Кого? – шагнул к нему Усманов. – Родионова? Он жив? А нападавший?

– Нет. Там что-то другое нашли. В штольнях. Консультант нашел. Ну, этот. Который алкоголик.

– Политов? – Усманов скривился. – Что он нашел? Где?

– Я покажу.

Дознаватель прыгнул обратно в темноту.

Он шел быстро, подпрыгивая на коротеньких ножках. Усманов еле за ним поспевал. Когда спустились в тоннели, под ногами захлюпала вода. Идти приходилось склонив голову, чтобы не разбить ее о торчащие балки.

На людей они наткнулись внезапно. Трое оперов молча стояли вдоль стены, и лица у них были бледными, как у мертвецов.

– Где Политов?

Опер глянул на Усманова пустыми глазами.

– Ушел.

– Как? Какого хрена отпустили?!

– Показал нам… это. И ушел.

– Что «это»? Толком объяснить можете?

– Посмотрите, – опер указал на едва заметную щель в стене. – Здесь узко, но протиснуться можно.

***

На столе – бутылка дешевой водки.

Иван смотрел на нее и не видел. Просто знал, что она есть, и что там еще половина.

Он всегда пил не пьянея. Триста грамм, четыреста. Голова оставалась ясной. Ему даже казалось, что мозги работали лучше. Но это было ненадолго. Его отрубало внезапно, напрочь, и он падал тут же, где и сидел. За весь свой алкогольный стаж Иван так и не смог понять, где находится та грань, за которой его утягивало в черную пустоту. Иногда это было после целой бутылки. Иногда раньше. В молодости он мог упиться парой бутылок сивухи, заполировать литром пива и фляжкой самогона и после этого даже не заснуть. Но это было давно.

Знакомый шашлычник принес блюдо с мясом и ушел, бормоча что-то под нос.

Иван плеснул еще полста грамм.

Тряхнул головой, чтобы исчез стоящий перед глазами желтый рюкзак с картинками из «Гравити Фолз».

По висящему на стене телевизору беззвучно брели унылые новости. Штаты опять кого-то бомбили, негры бунтовали, врачи спасали, правительство обещало.

Нет там больше ничего, сказал он про себя. Только рюкзак. Больше ничего.

Он залпом выпил.

– Э, брат, – послышалось рядом. – Водка не выход.

Шашлычник не уходил. Он стоял рядом и смотрел на Ивана грустными глазами. Потом отодвинул деревянный стул и присел.

– Расскажу тебе историю. Мне ее всегда отец рассказывал, когда я пьяным домой приходил.

Иван коротко кивнул, глядя на куски мяса.

– Жил у нас в горах один отшельник, – сказал шашлычник. – И повадился к нему бес приходить. Козни строить. То одно придумает, то другое. Целых десять лет приходил, мучал. А потом и говорит: «Я оставлю тебя в покое, если ты совершишь один грех из трех. Убей, соблуди или напейся. И больше ты меня никогда не увидишь.» Отшельник подумал-подумал, да и решил напиться. Мол, убийство грех слишком большой, прелюбодеяние грех слишком гнусный. Для отшельника. А в пьянстве греха мало. Вот он и…