Красная фурия, или Как Надежда Крупская отомстила обидчикам

«В марте 1920 года я была избрана членом Пензенского губкома партии и утверждена заведующей губженотде-лом, а в сентябре 1921 года ЦК перебросил меня в Тамбов, где я заведовала в губнаробразе отделом детских домов губсоцвоса и детским домом имени Октябрьской революции… Обстановка в Тамбове была напряженная. После ликвидации антоновского мятежа осталось много сирот, которых надо было забрать в детские дома (опять ИМ кто-то виноват! — Авт.). Кроме того, через Тамбов проходили эшелоны безнадзорных детей из Поволжья. Многие дети находились в тяжелом состоянии. Приходилось снимать их с поездов и размещать в перегруженные детские дома и больницы. Продуктов не хватало, одежды тоже…» (Сб. «Революционерки России», с. 178–186)

Да, дождалась матушка-Россия великого большевистского счастья для своих подданных… И КТО и КОГДА ответит за все это зло, причиненное русскому и другим народам нашей страны?! И есть ли вообще КОМУ предъявить счета?!

Основной формой борьбы с беспризорностью стало определение детей и подростков в учреждения интернатного типа; для этого советская власть создала для юных «строителей коммунизма» детские дома, детские городки, колонии и коммуны, готовившие своих воспитанников к главному: общественно-полезной трудовой жизни. В 1923 г. в стране насчитывалось 3971 детское учреждение, а в 1927 г. — уже только 1922. К середине 30-х проблема практически решена: часть детей была ликвидирована; часть «перекована» в «правильных»; часть выросла и стала бесправными советскими гражданами-рабочими и колхозниками.

Широкую известность в 20-30-е годы получили Полтавская и Куряжская трудовые колонии имени Горького; Харьковская трудовая коммуна имени Ф.Э. Дзержинского; Прилуцкая трудовая коммуна для мальчиков и юношей; Болшевская коммуна; Лопасневский институт трудового воспитания «Новая жизнь» для девочек и девушек и др.

Колония имени Горького была организована чекистом Антоном Семеновичем Макаренко в сентябре 1920 г. под Полтавой, затем, в 1926 г. переехала в Куряж под Харьков. А.С. Макаренко был заведующим колонией до 1928 г. В 1923-м стала опытно-показательной колонией Наркомпроса УССР. «В колонии был осуществлен принцип соединения обучения с производственным трудом» (ПЭ, т. 2, раздел 443); «папа» Горький посетил воспитанников в 1928 г.

Коммуна имени Ф.Э.Дзержинского — детское воспитательное учреждение; «создана в поселке Новый Харьков (пригород Харькова) на добровольные отчисления из заработной платы чекистов Украины (как памятник Ф. Дзержинскому) и открыта 29 декабря 1927. В качестве руководителя коммуны был приглашен А.С. Макаренко (до 1935)» (там же, раздел 458); со временем здесь возникнут мастерские, цеха, завод.

«Кроме колонии в Куряже, я видел под Харьковым еще колонию имени Ф.Э. Дзержинского. В ней только сотня или сто двадцать детей, и, очевидно, она основана для того, чтобы показать, какой, в идеале, должна быть детская трудовая колония для «правонарушителей», для «социально-опасных»…Три мастерских — деревообделочная, обувная и слесарно-механическая, — разглагольствовал буревестник революции М. Горький. — …Затем Бакинская колония в 500 человек, два корпуса за городом, среди выжженных солнцем холмов… Напряженно и весело кипит муравьиная работа маленьких, обожженных солнцем людей…В коммуне «Авангард», — кстати, очень хорошо описанной Федором Гладковым, — я сказал организатору коммуны Лозницкому: — Хороши у вас дети! — Оттого, что живут не в семьях, — тотчас заметил он». (М. Горький, т. 17, с. 168–170). Философствуя, как хороши детки, живущие не в семьях, этот пролетарский писатель-пустомеля, идеальный агитпроповец, в возрасте 35 лет взял да для утехи и. усыновил… не ребенка, а 19-летнего младшего брата Якова (Янкеля) Свердлова; так отчего ж ему было сочувствовать «колонистам» и «коммунарам», чьих родителей вырезала никчемная сноровистая свора; высекли под корень красноармейская шашка да беспощадный чекистский меч; смел кровавый большевистский поток…

«Воспитывать озлобленных, больных, живших долгое время в тяжелых условиях звериной борьбы за существование, в атмосфере разврата, ребят не легко…» — подмечает Надежда Константиновна в своем труде «О воспитании и обучении» (М„1946, с. 87).