Красная фурия, или Как Надежда Крупская отомстила обидчикам

«Здесь (имеется в виду на курсах. — Авт.) она встретила старую знакомую Ольгу Витмер… Она привела Крупскую в кружок студентов-технологов, которым руководил Мйхаил Иванович Бруснев… Бруснев был образованнейшим марксистом того времени. Его группа уже имела под своим влиянием 20 рабочих кружков Петербурга. Надежда Константиновна трудно сходилась с людьми — мешала природная застенчивость… Занятия в кружке увлекли Крупскую, и она оставила Бестужевские высшие курсы, решив, что кружок ей даст больше необходимых знаний (это откровенная, нечистоплотная ложь, так что больше к этой теме возвращаться не будем. — Авт.)…В марксистском кружке, где занималась Крупская, изучали «Капитал»… Как-то ей в руки попалась рукописная тетрадь «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Энгельса… А чтобы прочесть «Анти-Дюринг», Надежда Константиновна досконально изучила немецкий язык и не пожалела о потраченном на это времени». Это писали Клара Александровна и Людмила Ивановна (с. 21–23). О том, что Крупская в разные годы и при разных обстоятельствах (то на досуге, то находясь в тюрьме, то в ссылке, то за границей и т. д.) вновь и вновь «учила» то немецкий, то английский, то польский, можно встретить в совершенно разных источниках.

«На курсах она встретила старую подругу Ольгу Витмер. Та и привела Надежду в кружок студентов-технологов Михаила Ивановича Бруснева, одного из первых русских марксистов. Здесь Крупская познакомилась с «Капиталом» Маркса, рукописной копией работы Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». А чтобы одолеть «Анти-Дюринг» того же автора, Надя самостоятельно изучила немецкий». А это из книги Бориса Вадимовича (с. 23).

Кстати, учащимся советских школ (а товарищи вышеназванные авторы прошли школьное обучение при советской власти) учителя в старших классах, вплоть до 70-х гг. XX столетия, демонстрировали размещенную в школьных учебниках фотографию аттестата зрелости Владимира Ильича Ульянова (Ленина), закончившего с золотой медалью Симбирскую гимназию. Подобный фотодокумент зачастую вывешивался еще и в школьном мини-музее или на настенном стенде. В аттестате, приводимом как пример, к которому должны стремиться все советские ученики, стоят «5» по Закону Божьему, немецкому, французскому, английскому языкам и латыни, а по логике — отметка «4». Юный Вова Ульянов по окончании гимназии, которой руководил друг его отца Ф. Керенский, свободно владел тремя этими языками.

Так что откровенная фальш агитпроповских текстов состоит в том, что по завершении гимназии в Российской Империи каждый (!) должен был свободно владеть немецким, французским и английским языками, а также уметь читать по латыни! Иначе аттестата зрелости, т. е. документа об окончании гимназии не видать! При этом «аттестат зрелости — документ об окончании средней общеобразовательной школы. В России был введен в 1872 в классических гимназиях…давал право на поступление в университет. В СССР введен с 21 июня 1944 постановлением СНК СССР… Выдавался до 1962, когда был введен аттестат о среднем образовании» (ПЭ, т. 1, раздел 149). Ну а «царский» аттестат зрелости по сравнению с советским аттестатом о среднем образовании, как говорят, небо и земля…

Для того чтобы завершить тему о знании иностранных языков учениками школ Российской Империи, обратимся к свидетельству «отца русской революции» Лейбы Давидовича Троцкого. В его книге, написанной за рубежом в конце 20-х гг. XX века, а потому достаточно правдивой в некоторых отдельных деталях, есть такие слова: «Прибывшая из деревни сестра доставила мне, по моей просьбе, четыре Евангелия на иностранных языках. Опираясь на школьное знакомство с немецким и французским языком, я, стих за стихом, читал Евангелие также и по-английски и по-итальянски» (Л. Троцкий. Моя жизнь. М., 1991, с. 125–126). Во время чтения евангелических стихов недавний выпускник захолустного реального училища (даже не гимназии!) 18 лет от роду находился в одесской тюрьме.

…Несколько последних лет прошли относительно спокойно, если не считать внутреннего трепета юной Надежды; она не верила, что темные люди оставили ее с матерью в покое. И не ошиблась.

После поступления Наденьки на Бестужевские курсы, к ней подослали Ольгу Витмер (в некоторых современных источниках фигурирует как лесбиянка); путем шантажа та вытребовала, чтобы курсистка явилась на встречу с М.И. Брусневым. Их первая встреча произошла «в маленькой комнатке, которую Бруснев снимал с еще одним товарищем-технологом» (Л. Кунецкая, К. Маштакова, с. 22). Затравленная обреченность владела чувствами Надежды Константиновны в первое время контактов с так наз. революционерами, — отсюда и правдивые замечания, что Крупская «трудно сходилась с людьми» и что во время большевистских «вечеринок она всегда молчала».

В революционном движении Бруснев с 17 лет, — после совращения его более опытными в «деле революции» товарищами. А в то время, в конце 80-х, был он студентом Санкт-Петербургского технологического университета.