Красная гиена

– Успокойся. Давай поговорим. У вас наверняка есть вопросы.

Хулиан подтащил стул поближе к свету.

– Я знаю все те басни, которыми вас кормил Мануэль. Иногда он приходил в тюрьму, чтобы прочитать то, что писал для своей дочери. И отдать мне женские туфли, которые собирал. У меня накопилась почти дюжина туфель без пары.

Лусина крепко сжала руку Элены.

– Мануэль сказал, что я его читатель-призрак… Черт, как сильно я его ненавидел. Годами планировал все, что сделаю с ним, когда выйду из тюрьмы, но этот ублюдок умер раньше. Надо признать, по моей вине. Засранец.

Глаза Элены привыкли к темноте. Она оглядела маленькую, вызывающую клаустрофобию, комнату. Голые стены, как и во всем остальном доме. Вспомнилось, как Игнасио описывал эту комнату, где, по его мнению, Фелиситас принимала роды. Теперь здесь находился только стальной хирургический стол. «Как в морге», – подумала Элена, мысленно воззвав к Эстебану в надежде, что он услышит и отправится на поиски, – судмедэксперт обещал догнать их в столице. Она дотронулась рукой до затылка, ощущая пульсацию в ране.

– Позволь мне взглянуть, – сказала Лусина, заметив ее жест.

– Я в порядке.

– Да какая разница. Скоро ни удар, ни что другое не будет иметь значения.

Женщины взялись за руки перед угрозой смерти.

35

Четверг, 19 сентября 1985 г.

11:36

Тревожная тишина заполняет тьму. Затаив дыхание, они думают только о том, повторится ли звук.

– Хулиан?

Звуки капель, осыпающихся обломков, неразборчивый скрежет. Собачий лай. Сначала тихий, потом громче.

– Помогите!

– Сюда!

– На помощь!

Женщины взывают к   собаке. К жизни снаружи. Они не знают, глубоко ли погребены. Жизнь внутри них настойчиво требует продолжения, импульс, который пытался измерить отец Эстебана, заставляет их кричать.

– Мы здесь!

– На помощь!

Они замолкают в ожидании лая, но мало-помалу снова устанавливается гробовая тишина.

Горячие слезы проделывают дорожки в пыли и крови на их лицах, превратившихся в неузнаваемую маску.

– Мы умрем, – говорит Лусина, поддавшись страху.

– Нет, Луси, нет. Исабель заботилась о тебе все эти годы не для того, чтобы ты умерла в доме Людоедки. Это было бы глупо.

С губ Лусины срывается усмешка, разряжая атмосферу, хотя ее всю трясет, гортань и грудная клетка ходят ходуном. Элена подхватывает смех, несмотря на то что движение вызывает у нее боль в груди.

– Хочешь верь, хочешь нет, – задыхаясь, говорит она, – но Игнасио меня очень смешил. Невероятно. Мне нравилось, как он заставлял меня смеяться. Возможно, поэтому я не понимала его истинную природу, и моя мать была…

– Не начинай, Элена. Давай не будем обвинять себя.

Снова раздается лай.

– На помощь!

– Сюда! Здесь кто-то есть! – слышат они мужской крик.

– Сюда! Мы здесь!

– Помогите мне! – эхом отдается в темноте голос Хулиана.

* * *

– Давайте проясним небылицы. – Хулиан закинул ногу на ногу в едва ли не женственной манере. – Мануэль, засранец, был на них мастер. Его жизнь основывалась на лжи, он так и не узнал, что он не сын моих родителей. Мануэля оставила какая-то женщина. Отец рассказывал, что время шло, а его никто не покупал. Ему было два года, я только что родился, и он меня развлекал. Родители подумали, что неплохо бы оставить его с нами.

– Значит, он не сын Фелиситас? – Лусина едва не вскочила на ноги.

– Нет. У засранца не было тех генов, о которых он столько твердил. Ублюдок несколько лет не появлялся в тюрьме, я уж решил, что он умер. Но однажды, после публикации его первого романа, мне сообщили, что меня хочет видеть некий Игнасио Суарес. «Почему ты убил Клару?» – вот его первые слова. Он держал этот вопрос при себе много лет и осмелился задать, только став другим человеком. «Потому что ты не заслуживаешь счастья», – ответил я. Я мог бы ответить что угодно. Я убил ее, потому что ненавидел его, потому что хотел причинить ему боль. Мануэль дал мне экземпляр своего романа, где рассказывал об убийствах, которые сам совершил. Он повторил мне свое новое имя. Я рассмеялся и сказал: «Что за идиотское имечко».

– Это был ты, – перебила Элена. – Ты убийца.

– Мой брат проделал большую «работу по убеждению». – Он изобразил кавычки пальцами. – Это был он, я даже рядом не стоял.

– А как же Фелиситас? Ты убил ее? – спросила Лусина.

– Он сказал, что я убил и ее?

– Очень легко обвинять мертвого человека, который не в состоянии себя защитить. – Элена вспомнила, что говорила ту же самую фразу полицейским.

– Как и того, кто сидит в тюрьме.

Хулиан глубоко вздохнул, покачал головой и, не выпуская пистолета из руки, высунулся в окно. Вокруг царила тьма. Он щелкнул выключателем, и сталь хирургического стола заблестела в свете лампочки. Запустение комнаты теперь отчетливо бросалось в глаза, как и отек на лице Лусины и засохшая кровь на одежде Элены.

– Что ты намерен с нами делать? – спросила Лусина, не отпуская руку Элены. Слова, которые она так часто слышала от Исабель, наконец обрели смысл и логику.

– Мануэль убил женщин, о которых писал в книге и в газете. Я убил Клару, вот мое единственное признание, и я уже заплатил за него.

– И хотел убить меня, – добавила Лусина.