Красная гиена

Точное время: семь… Ой, мамочки! … Семь часов, девятнадцать минут, сорок две секунды по центральномексиканскому времени.

Незначительные толчки повторяются, но давайте не будем поддаваться панике. Подождем немного и продолжим…[43]

Трансляция прервалась, и телеведущая Лурдес Герреро не смогла продолжить утренний выпуск новостей. Рамон смотрел передачу «Сегодня», когда начало трясти. Сперва он подумал, что закружилась голова, но тут же понял: дом раскачивается в такт подземным толчкам. Толчкам, обрушившим в тот момент больше трехсот зданий.

* * *

Эстебан ехал по шоссе пятьдесят семь в направлении столицы. Миновав границу штата Мехико, он включил радио. Элена с Лусиной обещали позвонить и рассказать, как идут дела, и судмедэксперт почти не спал в ожидании звонка, которого так и не последовало, а в шесть утра отправился в путь. Сейчас было восемь часов, и взволнованный диктор сообщал о землетрясении. Эстебан переключился на станцию XEW, где Хакобо Заблудовски[44] по телефону из автомобиля описывал увиденное: «Обрушилось несколько этажей отеля “Континенталь”. Убедительно прошу не выходить на улицы, чтобы не мешать работе полиции и спасателей. Ничего не видно из-за клубов пыли и дыма». Далее шел перечень рухнувших зданий: отель «Рехис», «Нуэво-Леон», Национальный технический колледж, здание ВМФ и комплекс компании «Телевиса». Мимо мчались патрульные машины и кареты «Скорой помощи», город наполнился воем сотен сирен.

Накануне вечером Эстебан пытался выйти на связь с Лусиной и Эленой: он знал название отеля и номер, в который они заселились. Не застав их, Эстебан оставил сообщение женщине на стойке регистрации с просьбой связаться, как только они появятся. В шесть утра он уже был в пути.

На дорогах образовались пробки, а здания продолжали рушиться…

* * *

Элена пытается пошевелить правой ногой. Обвал ослабил тиски, и ей удается извлечь ногу, но боль кошмарная.

– Моя нога!

– Что такое?

– Я освободила ее, но мне очень больно.

– Не двигайся, ты можешь спровоцировать еще один обвал. Не волнуйся, Элена, я уверена, что нас отсюда вытащат.

– Луси, снаружи ничего не слышно.

– Подожди, рано отчаиваться.

Где-то наверху снова лает собака. Женщины не видят, как соседи и десятки добровольцев из недавно сформированного отряда разбирают обломки здания, превратившегося в груду бетона.

– Сюда!

– На помощь!

Люди снаружи напоминают муравьев в гигантском муравейнике; они носят камни и мебель – останки помещений, где когда-то текла повседневная жизнь.

– Здесь кто-то есть!

На часах десять утра.

– Помогите мне! – кричит Хулиан, вселяя ужас в сердца Элены и Лусины.

По мере того как на поверхности поднимают обломок за обломком, сверху сыпятся куски земли, гипса, цемента, стекла.

– Сюда! Сюда! – кричит Лусина.

Через двадцать минут в образовавшийся среди обломков зазор проникают солнечный свет и кислород.

– Медленно, осторожно.

– Мы выберемся отсюда, – говорит Лусина, приободренная доступом свежего воздуха и светом, разогнавшим тьму.

Неожиданные позывы на рвоту вынуждают Элену повернуться на бок, боль в животе усиливается.

– Элена, как ты себя чувствуешь?

– Мне больно.

– Потерпи.

В открывшемся просвете появляется лицо молодого парня.

– Вытащите нас! Пожалуйста! – умоляет Лусина.

– Да, сейчас вытащим, подождите. Сколько вас? Вы целы?

– Да, да, мы в порядке. Нас двое, – отвечает Элена.

– Я здесь! – кричит Хулиан, но парень уже убрал голову и говорит кому-то снаружи: «Две женщины в ловушке, нас от них отделяет большая плита, возможно, я смогу пролезть под ней или сверху».

Солнечные лучи проникают внутрь и освещают пространство; они трое ближе друг к другу, чем предполагали женщины: нога Хулиана касается бока Элены, его самого придавило плитой.

Вновь появляется голова парня.

– Мы расширим проем, а пока запустим вам кислород.

В отверстие спускается тонкий шланг, раздается шипение выходящего газа. Лусина медленно выскальзывает из-под стола.

– Лусина? Что ты делаешь?

Женщина не отвечает. Она ползет через завалы; острые камни, словно лезвия, режут ей руки, остатки арматуры и металла впиваются в тело. Она не останавливается и только шипит сквозь зубы от полученных ран. Лусина продолжает ползти, пока не добирается до Хулиана. Света, проникающего с улицы, недостаточно, чтобы осветить все пространство.

– Что ты задумала? – спрашивает Хулиан, пытаясь пнуть ее, но мешает придавившая его плита; движение вызывает оползень, на лица Лусины и Хулиана сыпятся пыль и камни. Лусина вытирает лицо предплечьем, в глазах у нее полно песка. Цепляясь рукой, она подтягивается по плите, накрывающей Хулиана. Женщина едва помещается в пространстве между плитой и торчащими сверху обломками.