Красная гиена

– Неужто отпечатки могут остаться на одежде? – Он оглядывает красную юбку девушки и единственную туфлю.

– Да, я видел в одной передаче… Такая хорошенькая, вот жалость.

– Совсем еще юная, почти ребенок.

Леопольдо увеличивает громкость слухового устройства и слышит вдалеке сирену.

* * *

Ближе к полудню тела убитых девушек покоятся на металлических столах в морге, где их готовит к осмотру судмедэксперт Эстебан дель Валье.

В управлении следственной прокуратуры Вирхиния и сеньор Альдама повторяют то же самое, что твердили все утро. Женщина никогда прежде здесь не бывала, место кажется ей безликим, пугающим, замкнутым, серым и шумным; оно гудит, как улей, и с каждой секундой все громче.

– Почему вы вышли из дома так рано? – в сотый раз спрашивает ее мужчина, представившийся инспектором Диасом. – Вы слышали что-нибудь странное ночью? Видели кого-нибудь рядом с телом?

– Нет, я никого не видела, было темно, – раздраженно повторяет Вирхиния. Она устала и вспотела; ей не дали принять душ, она еле успела переодеть ночную рубашку и халат. Ей не нравится выходить на улицу вот так, распустехой, а тут еще духота, от которой нет спасения, сколько ни обмахивайся. – Когда я вышла из дома, едва начало светать.

* * *

В паре столов справа Леопольдо Лопес и его служащая, которая прижимает к груди сумку, разговаривают с другим мужчиной, назвавшимся офицером Родригесом. Леопольдо косится на Вирхинию, чей пронзительный голос вынуждает его вновь уменьшить громкость слухового аппарата.

– Во сколько вы обычно приходите на работу? – спрашивает мужчина у Леопольдо.

– В шесть утра. Когда остаюсь допоздна, сплю в кабинете, у меня там раскладной диван и сменная одежда.

– А вы? – обращается он к женщине.

– В семь. Сегодня пришла пораньше, потому что хозяин оставался на ночь и я решила помочь ему привести зал в порядок до того, как соберутся родственники покойного. Они, наверное, с ума сходят: месса должна была начаться в десять, а сейчас почти полдень.

Офицер отрывается от рапорта, кивает и спрашивает Леопольдо, направив на него синюю ручку «Бик», которую держит в руке:

– Во сколько ушел последний посетитель?

– Около четырех утра.

– И тела девушки еще не было?

– Не знаю. Я поскорее закрыл дверь, чтобы не налетела земля.

– А люди, которые вышли, ничего не видели?

– Вряд ли. Они побежали к машине, спасаясь от поднятого ветром мусора и пыли.

– Значит, вы не слышали ничего необычного?

– У меня слуховой аппарат. – Леопольдо указывает на правое ухо. – Я плохо слышу.

Глянув на устройство, офицер вновь кивает, трет подбородок и записывает: «Глухой свидетель».

В два часа дня их отпускают, предварительно уведомив, что вызовут снова, если потребуются дополнительные показания. Вирхиния с мужем и Леопольдо Лопес знают друг друга много лет; какое-то время они даже вели баталии, пока не поняли, что смертей хватит на всех.

– Похоже, кто-то хочет очернить похоронные бюро, – тихо говорит Вирхиния, закуривая.

– Кто стал бы убивать двух девушек, чтобы навлечь на гробовщиков дурную славу? Ради бога, женщина, не говори глупостей! – Сеньор Альдама берет у жены сигарету и делает затяжку.

– Не знаю, кто-нибудь, – отвечает она, забирая сигарету. – Покойница так и стоит у меня перед глазами.

– Ты повидала много мертвых.

– Это другое.

– То же самое, просто очередной мертвец.

– Мне пора, у меня в конторе еще один покойник. – Леопольдо Лопес взмахивает рукой перед проезжающим такси.

– Вот зануда, – говорит Вирхиния и бросает окурок на землю. – Идем.

Второй фрагмент

В середине 1923 года произошли два события. В дом моих родителей заявился мужчина с женой на восьмом месяце беременности, у которой открылось обильное кровотечение. Акушерка приняла ее, и через несколько минут пациентка исторгла последний выдох вместе с мертвым ребенком. Некоторое время спустя муж вернулся с двумя братьями, вооруженными мачете и готовыми уничтожить все, что попадется под руку. На помощь родителям пришли соседи и пригрозили вызвать полицию. Нападавшие поклялись вернуться.

Вторым событием стало падение мировых цен на нефть. Производительность компаний снизилась до минимума, и Карлос Конде попал под сокращение. Рука у отца так и не зажила, он с трудом ею пользовался, и его списали со счетов как инвалида. Он перестал быть незаменимым для Эдварда Доусона, который легко мог найти на место Конде другого работника, здорового и полного рвения. Поэтому родители решили переехать в столицу.

После нескольких недель поисков они нашли дом номер девять по Серрада-де-Саламанка с магазинчиком на первом этаже. Фелиситас и представить себе не могла, что у нее будут выкрашенные в белый цвет стены, керамические полы, патио, кухня с плитой и кладовая с полками, превышающая размерами ее клетушку в Серро-Асуль. Место хранило следы пребывания прежних обитателей: кроме мусора, здесь обнаружились стол и матрас – единственные предметы обстановки. Шум машин, трамваев, грузовиков, пешеходов и велосипедистов слагались в симфонию нового звукового окружения, к которому предстояло привыкнуть.