Красная гора

Доктор понравился ему тем, что не ходил вокруг да около, но впервые в жизни Отис пожалел, что тот не пытался смягчить и приукрасить реальность. Вместо этого они говорили обо всех возможных проблемах, которые могли случиться с мозгом; опухоли и инсульты были самыми очевидными. Отис чувствовал себя так, словно ему вручили песочные часы, предупредив, что последняя песчинка станет его последним вздохом.

– Отис, – услышал он женский голос.

Обернулся. Джоан Тоби сидела в кресле с журналом на коленях.

– Привет, – сказал он. – Что ты тут… – Мужчина осекся, сел рядом и прошептал: – Я собирался спросить, что ты здесь делаешь, но понял – это не тот вопрос, который следует задавать в приемной врача. Как твои дела? – Он прикусил губу. – Ну вот, еще один вопрос, который не годится для врачебного кабинета.

Они улыбнулись друг другу, и он осознал, как сильно скучал по ней.

– Я – великолепно, – ответила Джоан. – И предпочла бы сейчас находиться где-нибудь в другом месте, учитывая все обстоятельства.

– Знаю, что ты имеешь в виду. Прошу прощения, что не позвонил.

Она закрыла журнал National Geographic[50] и положила его на стол.

– О, тебе не нужно извиняться.

– Нет, правда. Я хотел позвонить. Но у меня не лучшие времена. Не хотелось втягивать тебя в это.

– Я могу чем-то помочь?

Отис откинулся на спинку стула и перевел дух.

– Я не совсем понимаю, что происходит. Думаю, что это половина проблемы. Единственное, что могу сказать с уверенностью – только что мне назначили первую в жизни МРТ.

Джоан положила ладонь на его руку.

– Мне жаль.

– Так что, пожалуйста, постарайся понять, почему я не выходил на связь.

– Отис, мы стареем. Надеюсь, это не новость для тебя? Но это еще один повод, чтобы позвонить мне. У нас не так много времени, чтобы тратить его впустую.

– Меня беспокоит, что это мой последний заезд.

Она сжала его руку.

– Ты выглядишь так, будто тебе осталось лет тридцать, сорок. Через что бы ты ни прошел, я не вижу, чтобы ты позволил этому взять над собой верх. Наоборот, передо мной мужчина, который способен бороться.

– Я бы хотел быть таким человеком.

– Ты такой и есть.

Отис изобразил улыбку.

– В таком случае как насчет сегодняшнего вечера? Если мои часы тикают, мне лучше сделать свой ход.

– Ты приглашаешь меня на свидание в кабинете врача?

– Первый из множества ужасно романтических жестов, которые тебя ждут.

– Как насчет того, чтобы зайти ко мне домой в четыре? Ты сможешь заглянуть в мой мир.

– Отличное время, – сказал он.

* * *

Вернувшись домой, Отис сел в кресло, стоявшее напротив урны Ребекки. Все годы, проведенные вместе, промелькнули перед ним.

– Ребекка, я только что пригласил одну женщину на свидание. Думаю, она тебе понравится, дорогая. Я действительно так думаю. И прошу у тебя прощения. Что-то подсказывает мне, что ты не будешь против глотка свежего воздуха в моей жизни. Я всегда буду твоим, но позволю ей одолжить меня на некоторое время. У нас еще есть вечность. Ты моя девочка навсегда.

С этими словами он зарыдал в голос, заливаясь слезами.

Успокоившись, потянулся и взял урну за темно-синие ручки. Прокрался мимо Морган, которая рисовала в гостиной, и вышел на улицу. Он поднялся к своему самому старому винограднику сира, который они с Ребеккой посадили вместе. Произнеся несколько молитвенных слов, он развеял ее прах меж двух рядов, и последнее физическое напоминание о жене мягко, подобно снежинкам, опустилось на землю. Она навсегда останется частью Красной Горы.

* * *

Отис принял душ и побрился. Причесался. Слава богу, у него все еще была густая шевелюра. Он бросил полотенце на пол и оценивающе осмотрел то, что дал ему Господь. Возможно, он и не выглядел Аполлоном, но работа на ферме, винограднике и в винодельне десятилетиями поддерживала его в хорошей форме. Он выдернул несколько некрасиво торчащих волосков из предплечья, примерил четыре разные рубашки, проверяя в зеркале, какой цвет ему больше подходит, затем стал выбирать между брюками цвета хаки и шортами цвета хаки.

Остановил свой выбор на шортах и лоферах[51] без носков. «Настоящий английский стиль», – подумал он. Наконец надел «Ролекс» отца – часы, которые не носил уже много лет. Зачесал волосы решительным пробором налево и улыбнулся, понимая, что все еще привлекателен. Он, конечно, не Шон Коннери, но не лишен обаяния. И может взволновать женщин в любом доме престарелых.

Отис застал Морган потягивающей скотч и разглядывающей свою работу, на которой был изображен вид из окна: виноградные лозы, овцы и Хорс Хевен Хиллс, что возвышался на заднем плане.

– Так-так! – воскликнула она. – Посмотрите-ка на этого красавчика!

– Неплохо для древнего тираннозавра.

– Если бы я не была твоей родственницей…

– Морган!

– Что? – невинно спросила она.

– Тебе нужно держать свои провинциальные монтанские замашки при себе.

– Я просто говорю, что Джоан Тоби – счастливая женщина.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросил он. – Уверен, что вернусь не раньше восьми.

– Не приходи домой до утра. Ты уже взрослый, повеселись немного.

– Морган, тебе обязательно переходить все границы?