Красная Ярость

— Слушаюсь, сэр, как прикажите, — Туркио сделал короткую паузу. — Также у меня есть доклад с мостика. Капитан сообщает, что навигаторы занялись своей работой и рассчитывают путь до Ваала. Признаюсь, многое из того, что он сказал, выше моего понимания, но суть в том, что эфирные потоки в такой дали менее беспокойны, чем в направлении планет близ ядра галактики. Когда мы войдем в варп, то доберемся до нашего домашнего мира гораздо быстрее.

Рафен кивнул.

— Хорошо. Чем быстрее мы закончим нашу миссию, тем спокойней я буду.

Сержант глубоко вздохнул. Конфронтация с Сетом беспокоила его сильней, чем он был готов признать.

— Все мы испытываем то же самое, — ответил Туркио.

Он снова сделал паузу и Рафен понял, что воин формулирует вопрос.

— Ты хочешь о чем-то спросить?

Туркио махнул аугметической рукой.

— Насчет лорда Сета и Расчленителей… По правде говоря, брат-сержант, я думал, что эта миссия закончится ничем. Мы встретимся с ним и вернемся домой одни. Я полагал, что Сет отвергнет вызов командующего Данте.

— Он так и сделал, — сказал Рафен. — Ты не ошибся.

— Но он здесь, на борту этого корабля, и мы летим на Ваал. Каким образом его убедили? — Туркио нахмурился. — Если я могу это знать, что вы такого сказали Сету, что смогли поколебать его?

— Я сделал то, что мне приказали, — ответил Рафен, отворачиваясь от обзорного стекла. — Я рассказал ему всю правду.

— Всю?

Рафен кивнул.

— Да, брат. Каждую проклятую деталь.

— Он был… разгневан?

— Нет. Если я что-нибудь понимаю, то Сет, кажется, был опечален, — Кровавый Ангел покачал головой. — У Магистра столь скрытный характер, что мне трудно разгадать его, — на миг сержант встретил взгляд Туркио. — Скажи мне, какой настрой сейчас у моих людей?

— Они готовы, лорд, — ответил космодесантник. — Как и всегда.

— Действительно? После того, как мы покинули форпост Расчленителей, мне показалось, что я ощутил… напряженность в воздухе.

Туркио не спешил с ответом.

— Я не видел никаких признаков, сэр.

Рафен почувствовал, что было что-то еще, но не стал допытываться.

— Очень хорошо. Ты свободен, — воин слегка поклонился и вышел, снова оставив Кровавого Ангела в одиночестве. Рафен снова повернулся к окну, положил руку на бронестекло и снова слился с созерцаемой пустотой.

Скоро они вновь окажутся в небесах над Ваалом и затем вновь ступят в священные коридоры крепости-монастыря.

Его мысли омрачились, и в задумчивости Рафен вспомнил арочные стены монастырской палаты собраний, простирающийся вокруг. И ярче всего в памяти горело собственное имя в совете собранном Данте.

— БРАТ-СЕРЖАНТ РАФЕН, можете войти, — сказал Магистр Ордена, подзывая космодесантника, стоящего у высоких медных дверей.

Прежде чем шагнуть дальше, Рафен глубоко поклонился, его одежды прошелестели по каменному полу. Кроме воинов почетной гвардии — их было только двое, чтобы соблюсти протокол, но не более того — все Кровавые Ангелы в зале были без доспехов, облаченные в священные, красные с черным, одежды Ордена.

Он был здесь лишь однажды, вскоре после того, как поврежденная боевая баржа «Европа» вернулась на орбиту, чтобы зализать в орбитальном доке раны, оставленные сражением в у мира-мавзолея Сабиен. В тот день он чувствовал противоречивую смесь эмоций. Гнев и печаль, страх и восторг, напор чувств, которые эхом отдавались в его сердце месяцы спустя. Это место, этот зал, не был самым великолепным или роскошным из чертогов монастыря. И все же он был свидетелем множества событий за время жизни Ордена. Смерть предшественника Данте, Магистра Кадея, поломку звездного лука, изгнание Леоната. Все эти трагедии и многие другие разыгрались в этом зале.

Над противоположной частью зала доминировало возвышение, целиком вырезанное из эбенового базальта, добытого в шахтах Ваала IX. Огромные, как терминаторы, золотые чаши, копирующие форму священного Красного Грааля, стояли по бокам. В них мирно урчало кроваво-красное пламя. Другого освещения почти не было, лишь угрюмо сияли несколько парящих шаров биолюминов. Пламя бросало на стены скачущие тени. Снаружи была ночь, но луны еще только должны были взойти и пролить коричневый свет сквозь витражи в стенах.

Знамена разных эпох свисали со стропил. Многие из них были древними боевыми стягами давно завершенных кампаний, другие — религиозные, с текстами Имперского Кредо или Книги Лордов. Рафен сопротивлялся искушению начать их рассматривать. Он здесь по делу, и ожидалось, что воин будет осмотрителен. То, что ему разрешили даже присутствовать на этой встрече, было крайне необычно. Он не хотел совершить ничего такого, что может поставить под сомнение его присутствие здесь, даже малейшего нарушения протокола.