«КРАСНАЯ КАПЕЛЛА». Советская разведка против абвера и гестапо

— Вы знаете мои убеждения, я всегда и всеми средствами буду бороться против Гитлера, — заявил Стеннес, слегка нахмурившись. — Сейчас, когда Гитлер одержал победу над Польшей, разгромил Францию, угрожает вторжением Англии, невозможно начать что-либо серьезное в самой Германии. Но после тяжелых поражений настроения населения могут измениться не в пользу Гитлера.

— Можно ли сорвать агрессивные планы Гитлера?

Вопрос был далеко не простым. Друг задумался.

— Каким бы ни был исход теперешних сражений в Европе, Гитлер на этом не остановится и обязательно нападет на Советский Союз. В интересах СССР помогать Китаю, который сковывает сухопутные силы Японии. Японцы не смогут содействовать Гитлеру в решении европейских дел, как он того требует от них.

— Германия и Япония, как известно, являются союзниками по антикоминтерновскому пакту[2] и договорились действовать согласованно, — подчеркнул Зарубин.

— Поверьте, Василий, мне-то известно, что не все благополучно в германо-японских отношениях. Японцы не последуют за Гитлером очертя голову.

На встрече 9 июня 1941 года Друг рассказал Зарубину, что, по сведениям крупного чиновника, прибывшего на днях из Германии, подготовка нападения на СССР полностью завершена. Оно было намечено на май, но отложено до июня. Согласно разработанному плану, война будет скоротечной и продлится не более трех месяцев.

20 июня 1941 года Зарубин отправил в Москву телеграмму: «В беседе со мной Друг категорически утверждал, что на основе достоверных данных ему известно, что Гитлер полностью подготовился к войне с Советским Союзом».

Скоро Зарубин направил в Москву еще одну телеграмму: «В Шанхай из Японии прибыл токийский корреспондент немецкой газеты «Франкфуртер цайтунг» Рихард Зорге, который в беседе с Другом рассказал, что напряженность в советско-германских отношениях достигла крайности. Вооруженный конфликт между Германией и СССР может вспыхнуть в ближайшее время. Это же повторяют члены немецкой колонии в Шанхае, ссылаясь чаще всего на мнение Зорге.

В то же время резидент германской разведки, как удалось выяснить, ничего об этом не знает».

Некоторые исследователи пытаются утверждать, что донесения Друга якобы закрывали информации Зорге дорогу «наверх». Но это, скорее всего, досужий домысел. Если руководствоваться здравым смыслом, то следует признать, что один источник лишь подкреплял данные другого и они оба свидетельствовали о том, что честно сотрудничали с советской разведкой и что их сведения объективно отражали происходившие события.

Советская разведка может гордиться тем, что в критический период на Дальнем Востоке у нее оказались два таких источника, как Рамзай и Друг.

Зарубин сообщил также, что Друг пока не считает целесообразным выезжать в Москву, и просил ускорить приезд в Китай его жены. Прощаясь с Зарубиным, Друг сказал, что считает своим долгом информировать СССР по важнейшим вопросам политики и просил дать ему для этой цели надежного связника.

Это был, безусловно, шаг вперед в развитии сотрудничества с агентом.

А вскоре грянула Великая Отечественная война...

Оперативный работник легальной резидентуры внешней разведки в Токио Рогов, известный как корреспондент ТАСС, периодически встречался с Другом, получая от него информацию по особо актуальным вопросам германо-японских отношений, политики Германии и Японии, в частности в отношении Китая, о положении в этих странах и самое главное — о позиции японских правящих кругов в отношении СССР. Однако поездки Рогова на континент для встреч с Другом по понятным причинам не могли быть частыми.

В конце января 1942 года Друг сообщил Рогову об аресте в Японии нелегальной группы Зорге.

— Не обвиняют ли арестованных в связях с СССР? — поинтересовался Рогов.

— Вам уже известно и это? — удивился Друг.

— Нет, я пока ничего не могу утверждать, тем более что только сейчас узнал эту новость от вас. Ваши данные получены из надежных источников?

— Абсолютно уверен в них.

— Продолжайте осторожно собирать сведения по этому вопросу.

Друг пристально посмотрел на Рогова и вполголоса заметил, что японцы теперь могут арестовать и его, раскручивая следственное дело и взявшись за всех подозрительных иностранцев, особенно тех, кто был знаком с Зорге.

— Но ваши отношения с Зорге были чисто деловыми?

— Сейчас это не имеет значения. Японцы почувствовали вкус крови.

Рогов сообщил в Москву 22 января 1942 года о событиях в Японии и аресте Зорге, отметив, что опасность, возможно, угрожает и Другу. По мнению Рогова, Друга следовало в случае его согласия переправить в Москву. Но в высоких сферах посчитали, что Друг никак не скомпрометирован в глазах японцев и о его контактах с нами они вряд ли догадываются.