«КРАСНАЯ КАПЕЛЛА». Советская разведка против абвера и гестапо

Каждый из его единомышленников был готов пойти на опасное задание, попроси Харро об этом, но и без его обращения они делали все возможное, чтобы разрушить гитлеровский режим, предотвратить войну, построить подлинно демократическую, миролюбивую Германию, опирающуюся на социалистические принципы. При встречах у супругов Шульце-Бойзен, а также во время загородных прогулок друзья Харро обсуждали общефилософские вопросы, трагическое положение немецкой культуры при национал-социалистах, тяжелые последствия политики Гитлера.

В предсмертном письме Харро отмечал, что он с членами его группы боролись за наступление «справедливой поры, когда взойдет духовный посев, орошенный кровью», пролитой в борьбе против фашизма. Вместе с тем он не хотел, чтобы его самого и друзей кто-то посчитал «горсткой чудаков», не оставивших следа в истории Германии. X. Шульце-Бойзен не мог открыто сказать в своем последнем обращении всего, что думал, так как знал, цензура не пропустит крамольных высказываний, а ему очень хотелось попрощаться с матерью и отцом.

Тем не менее он попытался заглянуть вперед, за линию горизонта человеческой индивидуальности и представить будущее с его вероятными лаврами и неизбежными терниями. Он предвидел неизбежность и того и другого, но вместе с тем был полон оптимизма и веры в будущее.

Сближение Корсиканца и Старшины произошло не сразу.

Впервые Харро познакомился с А. Харнаком в 1935 году на одном из приемов, организованном представителями профессорско-преподавательского состава. В 1940 году при содействии Адама Кукхофа они встретились вновь и договорились об общих действиях против фашизма. Харнак считал Харро излишне горячим и недостаточно осторожным в конспиративных делах. Действительно, Шульце-Бойзен, что называется, рвался в бой.

Уже тогда Харро Шульце-Бойзен внутренне был готов к тому, чтобы вступить с представителями Советского Союза в контакт, сделать все возможное для предотвращения пагубной для немецкого народа войны против СССР и его освобождения из-под гитлеровского гнета.

Первая встреча Короткова с X. Шульце-Бойзеном состоялась на квартире Корсиканца, куда Старшина пришел в форме. «Некогда было переодеться», — объяснил он, отвечая на удивленный взгляд Эрдберга. Докладывая руководству разведки о том, как прошла встреча, Коротков отметил:

«В прошлый четверг встретился со Старшиной и беседовал исключительно об имевшихся у него данных относительно антисоветских планов.

Он отлично понимает, что имеет дело с представителем Советского Союза, а не по партийной линии. Впечатление такое, что он готов полностью информировать нас о всем ему известном, на, наши вопросы отвечал без всяких уверток и намерений что-либо скрыть. Более того, как видно, он готовился к встрече и на клочке бумаги записал вопросы для передачи нам.

На «мелочах» умышленно не останавливался, дабы, с одной стороны, сконцентрировать внимание на главном, с другой — избежать даже тени подозрения того, что вот советская разведка напала на «жертву» и старается из нее выжать все доступное. Корсиканец предупреждал нас против этого.

Старшина произвел вполне серьезное и солидное впечатление. Мы надеемся наладить с ним тесные отношения. Но пока он находится на казарменном положении, в город может вырваться только от случая к случаю, в непредвиденные дни, часто еще засветло и даже в форме, как это было в первый раз. Придется варьировать организацию с ним контакта, в том числе использовать иногда в этих целях квартиру Корсиканца.

По словам Корсиканца, Старшина читает в Высшей школе НСДАП лекции по проблемам внешней политики. При ответах на инспирированные вопросы протаскивает враждебные национал-социализму мысли. Это может показаться парадоксальным, но, по-видимому, близко к истине. Старшина — это «пылкий декабрист», как заметил Корсиканец, хотя в его группе имеется и некий граф[21], рекомендованный ему по партийной линии. В Германии до 1933 года такие явления были многочисленны. Эти лица не вступали официально в партию и держали втайне связь с КПГ с тем, чтобы их можно было использовать для оказания материальной помощи и получения необходимой информации.

Если вы сочтете возможным опросить Лукача[22], то, может быть, все эти нам кажущиеся странными вопросы прояснятся.

7. IV. 41 г.

Степанов Захар».

В Центре обратили внимание на вызывающе смелое поведение Старшины и дали указание в Берлин, чтобы Степанов предостерег его от публичного протаскивания антифашистских идей на своих лекциях в Высшей партшколе НСДАП, поскольку отныне «его партийная работа принимает другие формы», требующие осмотрительности и осторожности.

С точки зрения разведки, подобная рекомендация была проявлением внимания к безопасности ценного источника и предостережением от неоправданного риска.