«КРАСНАЯ КАПЕЛЛА». Советская разведка против абвера и гестапо

Потом они пили кофе, говорили о сложной обстановке в Европе и ее перспективах. Беседа затягивалась. Радо, похоже, хотел выговориться перед представителем Центра и поделиться с ним своими опасениями. Но дальнейшее пребывание Кента в «Геопресс» нарушало требования конспирации и становилось небезопасным. По предложению Кента было решено продолжить беседу, но уже в Лозанне.

Радо охотно согласился, так как в этом городе у него были свои дела, которые он рассчитывал решить после отъезда представителя Центра. Пообедав в местном ресторане, разведчики отправились на прогулку, внимательно наблюдая, не следуют ли за ними сыщики. Было тихо и спокойно. Дора рассказал о своей жизни в Женеве, а также сообщил информацию, которую Кент должен был передать в Центр.

С заметной тревогой Радо говорил о том, что Гитлер, по достоверным данным, усиленно готовится к войне против СССР. Она должна начаться, как только он покончит с делами на Европейском континенте.

Кент, выполняя указание Центра, поинтересовался, как обстоят финансовые дела резидентуры, хватит ли средств в случае возникновения чрезвычайной обстановки. Оба хорошо понимали, что под этим подразумевалась война. Радо тяжело вздохнул.

— Победы Гитлера и оккупация немцами европейских стран сократили число моих зарубежных клиентов. Заказы на географические карты поступают все реже. Без поддержки Центра нам в будущем не обойтись.

Кент пообещал Радо обо всем сообщить в Москву. Он поинтересовался, не явится ли нарушением конспирации, если чек в его адрес будет направлен через один из европейских банков. Дора заверил, что это не представляет никакой опасности, так как за выполненные заказы оплата в основном осуществлялась денежными переводами.

Тепло простившись в Лозанне, Кент и Дора не могли и предположить, что их жизненные пути снова пересекутся.

Вернувшись в Брюссель, разведчик написал подробный отчет о результатах поездки в Швейцарию и отослал его в Центр. Отдельным письмом Кент доложил руководству о тяжелом финансовом положении Доры. Получив добро на оказание помощи, Кент подобрал коммерческий банк в Брюсселе и под вымышленной фамилией перевел в адрес Радо необходимую сумму.

Следующая встреча Кента с Дорой могла бы состояться сразу после окончания войны. В Москву они прибыли в 1945 году разными путями, но сразу же были арестованы и помещены во внутреннюю тюрьму на Лубянке. И находились, возможно, в двух шагах друг от друга. Некоторые обстоятельства вынужденного пребывания разведчиков под одной тюремной крышей выяснились позднее, когда Кент уже находился на свободе и смог ознакомиться с изданной в Москве книгой воспоминаний Шандора Радо «Под псевдонимом Дора». В ней нашлось несколько добрых слов о Кенте. Но в основном Радо характеризовал Кента как якобы заносчивого, самовлюбленного и малодушного человека, который, будучи арестованным гестапо, едва ли не выдал немцам резидентуру Радо в Швейцарии. Это грубо искажало действительность и не соответствовало фактам. Кент был удивлен неожиданной переменой мнения о нем Радо и не находил этому никакого объяснения. Больше того, в этой же книге можно было прочесть еще одну несуразицу. Будто бы Кент во время пребывания в Швейцарии просил Радо помочь ему деньгами, а не наоборот.

Так как же все было на самом деле и почему появились столь странные воспоминания Шандора Радо?

Гестапо арестовало Кента 9 ноября 1942 года в Марселе, Отто был задержан 24 ноября того же года в Париже. Радиостанция Треппера стала работать под контролем гестапо 25 декабря 1942 года, Гуревича — 3 марта 1943 года. Треппер рассказал на допросах гестапо о поездке Гуревича в Швейцарию в марте 1940 года, не зная о ней никаких подробностей, так как в свое время он не ознакомился с заданием Центра.

Треппер согласился на сотрудничество с немцами, но о поездке Кента на встречу с советским резидентом в Швейцарию в марте 1940 года ничего конкретного сказать не мог.

Не читал он и отчета о встрече Кента с Дорой, отправленного в Москву с диппочтой. Почти в тот же день следователи гестапо вызвали Кента для допроса и настойчиво пытались вытянуть у него более подробные сведения о его встрече с Радо в Женеве. Советский разведчик, сославшись на давность встречи и забывчивость, не назвал ни фамилии, ни адреса Радо, ни места встречи с ним. Тем более он не сказал ничего о программе, переданной Радо для установления прямой радиосвязи с Центром, и, конечно, о том шифровальном коде, пользованию которым он обучил резидента. Ничего, кроме поверхностных и малозначащих деталей контрразведка от Кента так и не услышала.

В двенадцатитомном следственном деле СМЕРШ на Л. Треппера и А. Гуревича, заведенном в Москве, имеются показания Отто, данные им в гестапо, которые здесь вкратце упоминались. Неизбежно возникает вопрос, откуда Шандор Радо узнал о том, что якобы Кент дал в гестапо показания, причинившие ему некоторый вред. Ведь он не был арестован гестапо, и поэтому ему не могли быть известны заявления, сделанные Отто германской контрразведке.