«КРАСНАЯ КАПЕЛЛА». Советская разведка против абвера и гестапо

Вечером следующего дня разведчик ждал Харро у конечной станции метро. Падал редкий снег, дул пронзительный ветер. Рука, державшая портфель из крокодиловой кожи, закоченела. Сигара — дополнительный опознавательный признак Кента — гасла. Неожиданно разведчик обратил внимание на приближающегося к нему статного офицера в кожаном плаще с погонами. Кто это? — насторожился Кент. Он никогда не видел Харро и не имел даже его описания: это лишнее, если для установления контакта существуют пароль и отзыв. Приветливая улыбка Харро Шульце-Бойзена развеяла сомнения Кента, и он успокоился.

Шульце-Бойзен привел разведчика в тот самый дом, который накануне так его озадачил. Либертас с улыбкой встретила мужа и гостя и пригласила к накрытому столу. Завязалась непринужденная беседа. Кент с тревогой думал о том, что происходило в эти часы за тысячи километров, под занесенной снегом Москвой, в блокадном Ленинграде, где остались самые близкие ему люди. Геббельсовская пропаганда уже предвещала скорую и окончательную победу вермахта над советскими войсками, народами великой России. Харро, словно прочитав его мысли, уверенно произнес:

—   А все-таки Советский Союз свернет шею Гитлеру! Поэтому мы, немецкие патриоты, продолжаем борьбу против фашизма, помогаем Советскому Союзу.

— Да, так и будет! Вся борьба еще впереди, — отозвался Кент.

После ужина Либертас оставила мужчин наедине. Харро рассказал о положении в группе, отметив, что дела идут неплохо. Шульце-Бойзен не проводил различия между антифашистским Сопротивлением и участием группы в разведывательных операциях, считая, что и то, и другое является частью общей борьбы с нацистским режимом. Он передал гостю ряд важных военных и политических сведений. Разведчик, внимательно слушая Харро, едва поспевал записывать все в свой блокнот симпатическими чернилами поверх различных заметок.

По словам Шульце-Бойзена, немецкое командование в 1942 году основной удар планирует нанести в направлении нефтеносных районов Кавказа, прежде всего Майкопа. Это диктовалось острой нехваткой горючего для ВВС и боевой техники. По подсчетам немецких экспертов, собственного бензина Германии должно хватить до марта 1942 года. Поставки румынской нефти задачи не решают. Грозит остановка транспорта и боевой техники. Поэтому Гитлер с таким вожделением смотрит на Кавказ, до которого, по его расчетам, ближе всего дотянуться германским армиям. Для восстановления нефтяных скважин на захваченной немцами советской территории потребуется, по предварительным расчетам экспертов, от шести до девяти месяцев. Группу войск под Москвой и Ленинградом немецкое командование предполагало укрепить, в частности, за счет солдат и офицеров воздушно-десантных сил, участвовавших в боях за Крит. Переформирование этих частей проводилось, по имеющимся данным, в Болгарии. Наступать на Ленинград немецкое командование, по словам Харро, не собирается. Оно рассчитывает задушить город в кольце плотной блокады.

Антифашист указал на то, что за первые месяцы войны люфтваффе понесли на Восточном фронте значительные потери. Пополнение ВВС новыми самолетами серьезно отставало от потребностей авиации. Большинство авиазаводов в оккупированной Европе лежало в руинах. Небольшую часть из них можно было использовать только для мелкого ремонта самолетов.

Вместе с тем Германия и ее вооруженные силы располагали большими возможностями для ведения химической войны.

По просьбе Кента Харро сообщил местонахождение ставки Гитлера и сказал, что там же разместился со своим штабом Геринг. По соображениям безопасности расположение штаб-квартиры фюрера часто менялось. Далее Шульце-Бойзен отметил, что немцы захватили в Петсамо (Финляндия) советский дипломатический код, который полностью не уничтожили при отступлении Красной Армии. Германская контрразведка разгромила на Балканах разведсеть англичан и завербовала нескольких радистов, с помощью которых вела радиоигру с Лондоном. Адмирал Канарис, начальник абвера, якобы завербовал шефа разведки комитета сражающейся Франции, резиденция которого находилась в Лондоне. Из-за этого разведывательная сеть генерала де Голля во Франции понесла значительные потери.

Перед уходом Кента снова появилась в гостиной Либертас и предложила мужчинам кофе. Было уже довольно поздно. Кенту хотелось побыть подольше в обществе этих симпатичных людей. Но пора было возвращаться в гостиницу. Шульце-Бойзен проводил советского разведчика до метро, пожелав ему счастливого пути.

— Успеха в работе и доброго здоровья! — ответил Кент.

Вернувшись в Брюссель, Кент, по договоренности с Шульце-Бойзеном, передал в Москву до конца ноября 1941 года его информацию под общим заголовком «Радиограммы Харро». Отправить сведения одним разом было невозможно, шифровать Кенту приходилось не более 3—5 телеграмм за сеанс. Не одну ночь он провел обрабатывая данные, переданные ему Харро, взбадривая себя крепким кофе и не расставаясь ни на минуту с трубкой.