Красная капелла. Суперсеть ГРУ-НКВД в тылу III рейха

Если надо перепрыгнуть реку, Большой шеф обычно не колеблется, но прежде, чем совершить эффектный, но опасный прыжок, он всегда ищет брод. Поэтому вербовка Кэте сопровождается особыми мерами предосторожности. Во-первых, надо поглядеть на нее — но со стороны. Он велит Анне пригласить ее в ресторан, отделанный зеркалами. Сев за соседний столик, Треппер пристально вглядывается во все зеркала, надеясь заметить возможную слежку. Ничего подозрительного вокруг. Можно перейти ко второму этапу: встрече с Кэте. Она состоится на перроне метро с несколькими выходами. Кэте спрашивает Василия, как будет выглядеть ее собеседник и какой пароль она должна произнести. Василий не сообщает ни того, ни другого и объясняет, что партнер ее уже знает — девушка поражена. Но если Кэте окажется провокатором, она не сможет указать ищейкам гестапо на их жертву: ей придется ждать, пока Треппер сам не подойдет, ему ведь нужно время, чтобы осмотреть место встречи. Он велит Кацу проследить за Кэте, пройти за ней по пятам от дома до перрона. Если он заметит хвост, то незаметно предупредит шефа. В метро их агенты, расставленные в стратегических точках, ведут наблюдение на случай, если появятся господа в удлиненных плащах и тирольских шляпах. Встреча проходит великолепно; Кэте изъявляет желание работать. Третий этап: испытание. Ей велят достать печати, штемпеля, образцы почерков. Она приносит. Теперь ее уже считают агентом сети и поручают серьезные дела. Кэте добывает документы, но передает их не Трепперу. Он посылает за ними свою помощницу. Ее подстраховывает Кац. Помощница встречается с Кэте в метро и получает от нее завернутые в газету донесения, составленные доктором Клеефельдом. Потом по меньшей мере шесть часов гуляет по улицам перед возвращением домой. И все это время верный Кац ходит за ней по пятам. После этого она должна хранить документы у себя дома в течение трех дней; затем ее муж относит их Большому шефу…

Слишком сложная механика? Верно. Но если бы все руководители разведывательных групп действовали таким образом, нацистские бойни не были бы так переполнены.

Через Кэте Москва узнает о трудностях с рабочей силой, которые мешают осуществлению гитлеровских планов, и о предусмотренном способе их преодоления: обращении в рабство оккупированной Европы. Клеефельду известно все: сколько рабочих рук потребуется от каждой страны, как их будут использовать в Германии и — ценнейшие сведения — на какие промышленные предприятия будут отправлять в первую очередь. Очень скоро он будет докладывать о трудностях, связанных с вербовкой в Германию и массовым бегством в маки. Это важные сведения.

Однажды Василий Максимович рассказал Трепперу о своем затруднении (нам даже известно, что при этом он нервно пощипывал бородку, которой недавно стал обрастать его подбородок): над ним начинают посмеиваться. Поскольку его отношения с Маргарет никак официально не обозначены и похожи на вульгарную связь, злые языки скоро заговорят, что эта любовь далеко не платоническая. Репутация Максимовича может от этого пострадать, не исключено, что в скором времени его перестанут принимать в высшем парижском обществе. Треппер велел ему жениться, но Василий, поглаживая бородку, заметил, что время полной и безоговорочной капитуляции еще не пришло — гибкое отступление позволит занять позицию, на которой можно продержаться по меньшей мере несколько месяцев: помолвка. «И слава богу, — заметил русский, — что в нашем кругу между помолвкой и бракосочетанием не может быть и речи о физической близости».

Надо было сообщить обо всем этом в Москву. Большой шеф запросил разрешения на помолвку у Директора. И поскольку тот охотно благословил жениха, великосветский Париж был завален пригласительными билетами с гербом Максимовичей. Прием был роскошный: самые красивые и знатные русские девушки эмигрантки танцевали с самыми гордыми офицерами немецкого штаба в Париже; шампанское лилось рекой, и голубки получили поздравления от всех генералов из отеля «Мажестик».

«Сохраняйте хладнокровие»

Лето 1942 года ознаменовано провалом брюссельской и амстердамской сетей, но парижская цитадель, судя по всему, осталась неприступной. Недремлющие часовые и драконовские правила конспирации позволили ей выстоять.