Красная Книга правды

«Цветы» посмотрим сломанные что ли.

Твой молодёжный сленг мне хуже штолен,

все эти спичи, вписки, на приколе

и вера в то, что все мы, все умрём.

Ты помнишь, я болела, как лет пять?

Как выкарабкивалась, как пила таблетки?

С кем ты тогда связался? Чем кричать,

каким мне горлом? Ох, уж эти детки…

И выжжено, и сколото оно

как яблоко от яблоньки, от ветки,

тебя не отпускать бы. Нет. Нет. Но

как оградить от жгучей той брюнетки?

…Тогда поэму написала я. Сожгла.

Но смысл таков: зачем из яйцеклетки

тебя я отпустила? Из тепла,

из дома, от квартиры, от кушетки.

Сейчас твержу одно: прости меня,

что расцепила руки, провожая,

не бросилась под ноги. Как чужая,

что не заплакала, стеная и виня.

Домой вернувшись, плакала три дня.

Хватило б слёз: полить три урожая…»

Наверно, ты права, Милена Бла, у меня чувство было, словно действительно в аварию попала. Провалилась в неё. Все косточки целы, а больно. Даже воздух вокруг меня болел, любое движение причиняло страдания: утром просыпаться не хотелось, открывать глаза. Но я не имела права расслабляться. У меня ребенок на руках был двухгодовалый внук, как раз так вышло, что у дочери дел невпроворот, зять привёз Илью на лето. Но получилось так, что Илюша жил потом полгода, потом ещё несколько месяцев. Потом ещё и ещё. И он – этот малыш: абрикосовые пяточки, мармеладные пальцы–кислячки – всё его существо заполонило моё время. И пространство. И мне было не до тебя, Бла. У тебя этого нет: такого материнского огромного и вселенского, скорее всего не чувства, а сама вселенная в меня втекла, вселилась, вытеснила все глупые женские обиды. Размолвки. Перетягивание каната. Соперничество. И прямо скажу: ревность-зависть, ну, не скрывай, отсюда все нарекания в мой адрес, подставы. Да и кого стесняться в наше-то время: лей грязь, сколько есть. Всю. Хотя, может, она лечебная, так и ладно. Деньги сэкономлю на грязелечение и прочие физио-процедуры.

Но зачем выдёргивать мои стихи, выковыривать их из текста, аж кровь из-под ногтей, затем переписывать их по-своему, чтобы посмешнее, втаптывать? Это называется вандализм.

Итак, кто эти вандалы и откуда они взялись? Отвечу: ниоткуда. Историки до сих пор спорят л их происхождении. «Вандалии», Ванды» – это лишь сходство в однокоренных словах. Ещё говорят, что от готов. И что они вышли из моря. Бла-бла, ты хочешь в море? Обратно к своим? Сколько, вообще, моря в тебе? Соли?

Ну, какая такая прибавка от стихов? К чему, вообще, мне чужое? Вот сколько раз повторяла эту фразу: денег за стихи не дают, только грамотки и колокольчики. Я до наград вообще равнодушная. Ещё со школы. Не понимаю, что хорошего в подарках? Я их маленьким детям раздавала всегда. Вот как-то в церковь пошла, а возле ворот толпа грязных, неумытых мальцов кружится. Я всё отдала: сгущёнку, масло, икру. И в институте тоже также: девчонки просят доклад списать, или сочинение, или реферат, разве жалко? Нате!

А тут стихи брать чужие, якобы выдавать за свои да ещё деньги тратить, чтобы их издать.

Чушь собачья! Мне деньги нужны, чтобы детей кормить, а тратиться на издание книг я не жажду. Опять-таки бегать спонсоров искать, в очередь за премиями становиться? Мне уже далеко не «шешнадцать» и не «тлидцатьтли». Но я спорить не стану. Нравится так писать обо мне: бумаги много, затем можно её мелко порезать да помять и в нужник увезти в деревню, там рабочие живут, им сгодится. А ещё можно костёр разжигать.

Тогда я поняла: примирения не получится. Объясниться тоже. Попыталась подыграть Блахе, мол, память у меня такая хорошая, всё она виновата. Не помогло. Попробовала извиниться. Ещё хуже. Вообще, лучше было держаться подальше. Но вот если бы не «тятя, тятя наши сети притащили мертвеца», то было бы намного лучше.

Поэтому на сайте не выдержала и написала пару комментариев: