Красная комната

Но рассматривать все это Вадим больше не мог. Красная комната давила на него, порождая жуткие чувства. Он вдруг почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он потушил везде свет и быстро вышел из квартиры. Во время спуска по лестнице (непривычно быстрого — стыдно признаться в этом!) на него угнетающе действовала странная тишина, царившая в этом доме. Неестественная тишина…

Что теперь? Где искать Джин? Казалось бы, нет ничего проще — сесть в машину и уехать домой, погрузиться в собственные дела. Именно так и следовало поступить, так было бы правильно, но…

…но Вадим не знал, не понимал, почему сейчас не может уехать, почему, как дурак, стоит возле машины, обернувшись к странному дому, словно пытаясь получить ответ на вопрос.

Может быть, Джин пошла к родственникам или друзьям? Ну, должны же быть у человека в большом городе родственники или друзья, готовые приютить на одну ночь! Может, близкая школьная подруга, сокурсница по институту, кто-нибудь из художественной тусовки — ведь на той выставке вокруг нее вилось немало людей. Может, Джин настолько опротивело это странное жилье, что она просто не нашла в себе сил сюда вернуться? Тем более в этой квартире на нее напали, и до сих пор неясно — кто и зачем.

Эти мысли внушали оптимизм. Они могли успокоить кого угодно и как угодно, но только не Вадима. Его сердце сжимала мучительная, невыносимая тревога.

Вообще, это место само по себе навевало на него смятение. Здесь, совсем рядом, буквально в двух шагах от этого дома, в парке нашли убитого ребенка. С того места, где он стоял, было видно даже начало аллеи, которая вела к тому страшному дереву. В парке было темно. Как и в прошлую ночь, до Вадима доносился терпкий запах прелых листьев и сырой земли. Тяжелый жирный запах с металлическим привкусом.

Страшная вчерашняя ночь все еще стояла перед его глазами неистребимым кошмаром, и он прекрасно понимал, что никогда в жизни не сможет ее забыть. Эта ночь была шрамом, носить который на себе он теперь обречен вечно. Как же это произошло, черт возьми?!

То, что случилось дальше, вообще никак не укладывалось в голове Вадима — он не смог бы объяснить свой поступок, даже если бы очень хотел. Он вдруг резко повернулся и направился от машины — в сторону, в темноту, в парк, неуклонно приближаясь к тому страшному месту.

Вадим вошел в глубину парка, и со всех сторон его охватила, взяла в кольцо слепящая темнота. Слышались какие-то шорохи, в кустах мелькали смутные зловещие тени — возможно, местные наркоманы или бомжи. Что-то шуршало в кустах, что-то мигом бросалось в сторону при его появлении. Человек предусмотрительный, человек смелый, но трезвомыслящий ни за что не пошел бы в эту ужасную темноту. Но Вадим углублялся в пустой парк, ни о чем не думая.

Злобный лай за спиной раздался так неожиданно, что Вадим подскочил, а его кровь запульсировала, забурлила в висках, бешеными толчками заколотилась в сердце. Длинное упругое тело пулей промчалось совсем близко, едва не сбив его с ног, и вылетело на гладкую плитку темной аллеи. Оглушительный собачий лай был похож на боевой сигнал — он звучал неприятно и даже зловеще. Вадим понял, что это чей-то пес — всего-навсего пес на ночной прогулке в парке, отпущенный с поводка. Псина металась по аллее с лаем, бросаясь на каждое дерево.

— Цезарь! Стоять!

Молодая блондинка, настолько платиновая, что ее выбеленные волосы сверкали даже в темноте, бросилась следом за собакой. Девица была в леопардовом спортивном костюме, с эмблемой дорогой фирмы, выложенной стразами на спине. В прежние дни, да еще неделю назад, он ни за что бы ее не пропустил, даже несмотря на то, что только полная идиотка могла дать заурядному, в общем-то, псу дурацкую кличку Цезарь. Голос блондинки звучал неприятно, скрипуче, чем-то неуловимо напоминая голос базарной торговки. Да, Вадим, конечно, не пропустил бы ее, даже несмотря на голос. Не пропустил бы тогда, но не теперь.

Теперь в нем поднялась бешеная волна раздражения, словно эта нелепая девка нарушила уединение, на которое сейчас имел право только он. Уединение на месте преступления, там, где произошло убийство.

Но блондинке с псиной было на это плевать, а может, она ничего не знала о недавнем убийстве, просто выгуливала свою собаку в парке, на аллее, где прошлой ночью нашли труп. А псина, возможно, была готова нагадить под деревом, на том самом месте, где еще вчера лежал задушенный ребенок.

Блондинка путалась под ногами, не поспевая за отвратительной собакой. Вадим очень надеялся, что Цезарь сломает себе шею. Намереваясь пройти вперед по дорожке, он отодвинул девицу локтем.

— Да какого хрена! — она хотела было разразиться гневной тирадой, но не успела договорить.

Яростный собачий лай вдруг перешел в вой, а потом — в испуганный визг, как будто Цезаря стукнули чем-то тяжелым прямо по морде. И действительно, было видно, как в самой середине аллеи псина вдруг испуганно присела на задние лапы. Впереди, между деревьев, мелькнуло что-то белое.