Красная комната

— Два раза в неделю вам будет разрешено позвонить из административного корпуса по городскому телефону. Разговаривать, разумеется, вы будете в присутствии сотрудника нашей администрации.

— Это тюрьма какая-то! — не могла не возмутиться я. — Да и там режим легче!

— Сожалею, но таковы правила. У нас строгие порядки. Они общие для всех — и для вас, и для меня. Вспомните о вашей зарплате. Такие деньги не платят просто так.

Это было правдой. Такие деньги не получали даже в Европе. Моя зарплата могла вытащить мою семью из долговой финансовой пропасти, спасти квартиру от хищного банка, которому нужно было отдавать долг…

Я вспомнила об этом и скрепя сердце подписала бумагу.

— Когда я смогу увидеть моих пациентов? Завтра? — спросила я, возвращая бумагу медсестре.

— Не пациентов. У вас будет всего одна пациентка.

— Но, простите…

— Остальным нашим пациентам массаж не положен. Но у нас есть вип-палаты, в которых вип-пациенты могут получить эксклюзивные услуги, согласованные с администрацией. Наша пациентка попросила заказать ей массаж.

— Наверное, у нее богатые родственники, — предположила я.

— Нет. Она одинока, но ее содержание оплачивает один фонд — в качестве благотворительного взноса. И, как вы понимаете, ваше пребывание зависит от того, как долго она пожелает продолжать сеансы массажа. Пока ваши услуги оплачены на два месяца вперед.

Мое настроение упало ниже плинтуса. Всего два месяца! Я рассчитывала хотя бы на полгода! Но два месяца тоже неплохо. А потому я постаралась спокойно переварить эту информацию.

— Как зовут мою пациентку? — спросила я, чтобы что-то сказать.

— Ее зовут Лидия. Просто Лидия. Фамилия вам не к чему. И помните: наш рабочий день начинается в шесть утра, а, значит, вы не имеете права позже этого времени находиться в постели.

С этими словами она ушла. Я в отчаянии села на кровать. Пружины просели подо мной с тошнотворным скрипом. Тусклая лампочка под потолком почти не освещала комнату. Мне сделалось страшно тоскливо. Господи, что же я наделала?

Я решила выйти в сад и немного глотнуть свежего воздуха. Быстро выбежала из комнаты и через несколько минут уже шла по саду. Ноги сами понесли меня к баракам, где, по всей видимости, находились пациенты.

Недолго думая, я вошла в один из них и оказалась в мрачном коридоре. В ноздри ударила страшная вонь. Это были жуткие запахи рвотных масс, человеческих испражнений, немытого тела — словом, вся та ужасающая вонь, которая существует только в местах большого скопления пожилых людей.

Я уже собралась пойти вдоль коридора, как вдруг… Нет, это был не крик! Это был вой, полный такого ужаса и боли, что у меня подкосились ноги. Страшный вой, а затем (о боги, защитите меня!) звуки ударов. Наконец вой стих. Я застыла на месте, не зная, что делать дальше.

Неожидано отворилась ближайшая дверь, и оттуда вышли два здоровенных амбала. Это были молодые парни лет двадцати пяти от роду, высоченные, в зеленых прорезиненных комбинезонах. Руки одного из них были окровавлены, у другого я заметила толстую деревянную палку. Разумеется, они тут же наткнулись на меня и застыли от удивления.

Первым очнулся тот, который с палкой. Похлопывая дубинкой по руке, он двинулся ко мне с угрожающим видом:

— Кто ты такая? Как ты сюда попала?

— Я… новая массажистка… — я попятилась к двери, мой голос дрожал, — сегодня приехала…

— Щас мы тебе устроим массаж! — к нему присоединился второй.

В этот момент входная дверь отворилась, и на пороге возникла каменная медсестра.

— Он согласился? — властно спросила она у амбалов.

При виде меня глаза ее округлились. Она ухватилась за мой локоть и быстро вывела из барака. Всю дорогу медсестра вычитывала меня, напоминая о том, что по территории пансионата запрещено расхаживать в ночное время, запрещено посещать корпуса пациентов, и что если я еще раз посмею нарушить этот запрет, меня вышвырнут отсюда без оплаты.

Я была в ужасе и что-то едва блеяла в свое оправдание. Вернувшись в свою комнату, я забралась с ногами на кровать и твердо решила заявить завтра утром главврачу, что уезжаю. Пусть будет неустойка! Пусть будет то, что будет. Оставаться здесь я не могла.

Но на следующее утро я не встретилась с главврачом. Ровно в шесть утра раздался такой пронзительный сигнал побудки, что я буквально подскочила на кровати. Затем поспешила в ванную — здесь было довольно комфортно, но, как и везде, в нем страшно воняло хлоркой.

Потом, смешавшись с толпой сотрудников, я очутилась в общей столовой для персонала. К моему удивлению, люди, работавшие в „Горячих Ключах“, выглядели совершенно нормальными и обычными. Они шутили, переговаривались. Тех двух ночных амбалов среди них не было.

Абсолютно обычные сотрудники, как в любой обыкновенной больнице! После ночного ужаса мне не хотелось знакомиться ни с кем, поэтому я молча забилась в угол.