Красная королева (СИ)

Женщина помогла малышке встать, быстро одернула загнувшийся, как кусок фольги, подол платья, и принцесса продолжила свой бесконечный путь. Подойдя к моей кровати, девочка неловко изобразила книксен и опять чуть не упала, но бдительная дама схватила ее за руку и дернула, выравнивая.

Больше всего меня удивила свита. Ни одного ребенка, только шесть фрейлин в возрасте от тридцати до сорока и замыкающая шествие высокая костлявая старуха в черном, чем-то похожая на королеву-мать. Женщина, которая стояла рядом с малышкой, поклонилась вслед за ней и глубоким грудным голосом произнесла:

— Ваше королевское величество, ваша дочь, принцесса Элиссон, пришла выразить вам свою любовь и почтительность.

Я растерялась, совершенно не представляя, что именно требуется ответить. Очевидно чувствуя мое смущение, мадам Вербент, которая стояла у изголовья кровати, наклонилась ко мне и тихо прошептала ритуальную фразу: «Я выражаю своей дочери благодарность за любовь и внимание.»

Совершенно машинально я повторила слово в слово и выслушала после этого небольшой доклад от няньки:

— Ваше королевское величество, ваша дочь, принцесса Элиссон, хорошо кушала и спала все эти дни. С ее здоровьем все в порядке. Ее ежедневно навещает доктор и следит за питанием принцессы. Позвольте нам откланяться.

В полном обалдении я машинально кивнула головой. Отход процессии совершился несколько быстрее и не так пафосно, как их пришествие. После поклона нянька подхватила принцессу на руки и прошла между расступившимися фрейлинами. Женщины пристроились ей вслед и через полминуты дверь захлопнулась. Глядя на мое ошеломленное лицо, мадам Вербент, похоже, не поняла причины смятения и торопливо начала объяснять.

— Элен, не надо так расстраиваться! Когда вы подарите государю наследника, вам разрешат, как и раньше, брать ее высочество на колени. И у вас будет время для беседы с ней. Королева-мать считает, что отвлекаясь на дочь, вы не приложите достаточно усилий для вынашивания сына, — со вздохом закончила она.

Я смотрела на расстроенное лицо мадам и видела в нем жалость и сострадание. Она искренне любила эту заморенную семейной жизнью королеву и переживала за нее. Я погладила её по руке, чем вызвала смущенную улыбку, и снова улеглась в постель. Мне нужно было обдумать все то, что я узнала.

«Получается, что свекровь запрещает мне видеться с дочерью. Девочка мне, конечно, чужая… Но ведь, скорее всего, ребенка, которого я ношу, тоже отберут.».

Всплеск адреналина, который я получила при этой мысли, меня удивил. Конечно, мое тело считает ребенка своим, но ведь я же не сошла с ума… Я же понимаю, что волей безумного случая оказалась в чужом теле. И тем не менее все мои мысли постоянно возвращались к тому, кто сейчас слабо толкался у меня в животе.

Глава 5

Дни тянулись и тянулись, вымораживая меня бессмысленным лежанием. Сколько могла, я давала мышцам нагрузку, прячась под одеялом, слегка приподнимая ноги, крепко сжимая кисти рук, стараясь двигаться незаметно. При этом я прекрасно понимала, что такие статичные упражнения дают очень небольшой эффект, но это было все, что я могла себе позволить.

Самым противным было то, что доктор запретил мне мыться. Сперва я думала, что он «отыгрывается» за вино, поднимая свой авторитет, но через некоторое время поняла:

мытье тела в этой стране считается крайне вредным. Воспользовавшись моментом, доктор прочитал мне лекцию о том, что теплая вода раскрывает поры тела, куда потом с легкостью проникают болезни.

Мне запрещали мыться, вставать с кровати, ходить, и уж тем более смотреть в окно. Это тоже признали вредным. Единственное, что мне удалось отвоевать, это фруктовый отвар, который подавали теперь к столу вместо вина.

Была и еще одна хорошая новость. Мадам Вербент, которая приехала сюда вместе со мной, вовсе не считала мытье ужасным. Как-то раз она с тоской вспоминала королевскую мыльню во дворце моего отца. Она так восторгалась горячей водой, льющейся из крана и мраморной отделкой стен, что это меня немного успокоило — не все считают чистоту тела кошмаром.

При том, что купаться мне запрещали, ночную сорочку меняли ежедневно и раз в три дня — полностью постельное белье. Это меня и спасало от запаха собственного пота. Софи тишком проносила за ширму, где меня переодевали, мокрое полотенце и торопливо обтирала мне тело, предварительно выгнав горничных. С каждым днем я все сильнее ощущала, насколько всем во дворце, кроме мадам Вербент, наплевать на меня.

Даже мои собственные фрейлины были ко мне вполне равнодушны. Они выполняли приказ, если я обращалась на прямую, но сами совершенно не проявляли интереса, предпочитая днями сидеть за столом и тихонько сплетничать. Иногда состояние становилось просто истерическим: мне хотелось рыдать и ломать все вокруг. Сдерживать себя стоило больших трудов. Думаю, шалили гормоны. Все же я достаточно много знаю о человеческом теле.