Красная королева (СИ)

Несколько отечное лицо, платье из дорогой ткани, но почти полное отсутствие украшений и белоснежный чепец, атласный и отделанный кружевом, но фасоном точно как у горничных.

— Мэтр Борен, огласите ваше мнение, — королева смотрела на сгорбившегося лекаря, как гадюка на мышонка. Мэтр еще уменьшился в размерах и, часто кланяясь, заблеял:

— Ваше королевское величество! — низкий поклон в сторону Аквамена. — Ваше королевское высочество! — низкий поклон в сторону королевы-матери. — Я и мои коллеги настаиваем на новом, тщательном обследовании Её королевского величества! Позвольте представить вашему вниманию эту скромную даму, — он небрежно указал на женщину в чепце. — Это мадам Менуаш, лучшая акушерка королевства! Это она, если вы изволите вспомнить, помогала Её королевскому величеству при первых родах. Мы, — он обвел рукой всю прибывшую с ним компанию, — нижайше просим дать нам время для принятия решения.

— Сколько времени вам требуется? — королева была недовольна.

Пока шли эти торги, я с интересом всматривалась в действия свиты. Старухи и девочки, сопровождавшие королеву-мать, тихо и безмолвно перебирали четки. А вот красотки косились в сторону мужчин, пришедших с королем. Оттуда к ним летели любезные улыбки, какие-то тайные знаки, вроде воздушных поцелуев, и прочие намеки на близкие отношения. В общем-то, нечто такое я и предполагала: свекровь стремилась знать все и обо всем. Можно быть уверенной, что своим сыном она управлять умела виртуозно.

Договорились, что к вечернему визиту «высокая комиссия» примет решение о вине, и королевская чета ушла, а меня начали расспрашивать доктора. В общем-то, вопросы были почти стандартные, светила тихо переговаривались между собой, мадам Менуаш не вмешивалась, изредка поглядывая на меня с сочувствием, как мне казалось, а я все больше елозила в постели, ощущая потребность сходить в туалет.

Наконец я не выдержала и позвала мадам Вербент. Опять громогласное:

— Королева желает облегчиться!

Следом: горничные, ширма и «трон». Слава всем богам, хоть доктора не стали подглядывать. Зато их дальнейшие действия чуть не свели меня с ума. Я и так чувствовала себя отвратительно. Меня трясло от мысли, что теперь мне придется жить в этом мире. А когда горничная по требованию высокого седого старика передала им мой горшок, вынув его из туалетного кресла, я с ужасом увидела, как каждый из них макнул туда палец и обсосал его. Они собирались обсуждать вкус моей мочи!

Рвотный спазм я подавить не сумела, затем, чуть отдышавшись, оттолкнула кубок вина, что пихала мне в руки мадам Верьент и, глядя на засуетившихся лекарей, заявила:

— За завтраком я пила вино. Вот вам результат! Вы точно хотите, чтобы от натуги я начала рожать преждевременно?

Глава 4

Вердикт докторов явно не порадовал королеву-мать. Впрочем, она оказалась весьма достойным противником: с крепкими нервами и стойкой. Уже ее дневной визит на следующий день дал мне понять, что я выиграла только маленькую битву, а основные бои еще впереди. Она продолжала называть меня утробой, носящей королевское семя. Это слегка раздражало, но не настолько, чтобы я рискнула на открытый конфликт. Я прекрасно понимала, что мне нужно узнать об этом мире как можно больше.

Утром, до визита королевы, но сразу после завтрака и благодарственной молитвы, во время которой я просто складывала руки и шевелила губами, чтобы не привлекать внимание, я попросила мадам Вербент поговорить со мной.

— Мне немного грустно одной, и я скучаю по прежним временам.

— Вы сердитесь на меня, ваше величество?

— Почему вы так решили, мадам Вербент?!

— Вы больше не называете меня Софи…

Слава всем богам, что она сама назвала имя. Я выглядела бы очень настораживающее и неубедительно, объясняя, что я его забыла.

Беседа проходила в обычном для попаданок ключе. Я использовала все знания из всех романов-фэнтези, которые читала в своем мире: пожаловалась на слабость и плохое самочувствие, на то, что у меня, кажется, проблемы с памятью, и, жалобно глядя ей в глаза, попросила помощи. В целом, беседа оказалась весьма продуктивной. Пусть мадам Вербент и перескакивала с одного на другое, зато я утвердилась в правильности многих своих выводов.

В этой стране я — чужестранка, принцесса из соседнего королевства, отданная замуж по политическим мотивам. Если говорить точнее, то как некий символ перемирия двух государств. Софи не слишком хорошо поняла, какие именно у меня проблемы с памятью, и мне приходилось аккуратно задавать множество наводящих вопросов.

Её ответы подтвердили мою правоту: сама мадам приехала со мной из Сан-Меризо. Она с удовольствием и тоской вспоминала южную цветущую страну, периодически вставляя: «Помните, Элен, как мы последний раз отмечали цветение садов? Ах, какой на вас был прелестный туалет!». Такими и подобными воспоминаниями мадам Вербент пересыпала весь разговор. Я поняла, что здесь, в этой стране, она осталась не совсем добровольно. Мадам тосковала по родине и, возможно, хотела бы вернуться туда. Потому я спросила прямо:

— Мадам Вербент, вы хотите домой?