Красная лилия

— Были, естественно, и другие, — продолжала она, стряхнув пепел с сигареты. — Почтальон, машина из пивоварни. Садовник. Нет, не по найму, просто соседский мальчик подстригает нам лужайки. Мы купили такой большой трактор, видел, наверное? Очень практично: у нас ведь большой газон и подстригать его вручную невозможно.

— Густав боялся чего-нибудь, был беспокойным? У него не было чувства, что ему угрожают?

— Абсолютно нет. Всегда как бы чувствовал свое превосходство. Элитарность. Был высокомерным — пожалуй, всегда правым. А от тех времен, когда он был еще в силе, сохранилось чувство неуязвимости, как будто никто не решится сделать ему дурное. Что он влиятелен и силен. Но оказалось, что он ошибался. Нельзя идти по жизни и безнаказанно ранить, причинять боль и унижать людей.

— Ты думаешь, что убийца кто-то другой?

— Не понимаю.

— Мы говорили лишь о небольшой группе тех, кто так или иначе мог пострадать от его мемуаров. Но если он давал повод и многим другим ненавидеть себя, то круг расширяется. Он гораздо больше, чем тот, о котором мы только что говорили, не так ли?

— Понимаю, что ты имеешь в виду. Мы действительно, наверное, очень уж его ограничили. Слишком многие желали ему зла, и у них были на то причины. Собственно, ужасно говорить так о своем муже. Слишком уж отрицателен итог его жизни. Но факт остается фактом. Много лет он делал больно очень многим людям. Хотя и ненамеренно. Не всегда. Но если ты политик или крупный чиновник, ты вынужден принимать решения, которые задевают других.

Но не всегда это приводит к убийству, подумал я. Несмотря ни на что, немало шефов СЭПО и других должностных лиц, выполнявших очень деликатные и тяжелые задания, покинули этот свет неубитыми. Густав, должно быть, реальное исключение, наживший так много врагов, что почти невозможно вычислить его убийцу. Полиции следует составить целый реестр всех его гипотетических противников. И лишь потом раскладывать карты и разгадывать головоломки. Алиби должно быть надежным. Кто мог быть в Сунде и положить цианистый калий в бутылку ликера? Кто мог проникнуть в беседку с белой лилией, жутким последним приветом?

— Не буду больше мешать, — сказал я, вытирая рот белой салфеткой и почти стыдясь, что запачкал ее белоснежную поверхность.

— Право же, трогательно, что ты заглянул. В такой ситуации люди слишком деликатны, не хотят навязываться. Не понимают, что просто необходимо поговорить с кем-нибудь обо всем этом. Невозможно же сидеть запершись и перемалывать все старое, корить себя.

Направляясь к машине, я встретил молодую девушку в круглых очках. Она ставила свой велосипед у стены белого дома. В юбке и блузке, немного стеснительна, как прежние школьницы.

— Тебя зовут Анна? — угадал я.

Она улыбнулась:

— Да.

— Меня зовут Юхан Хуман, я был хорошим другом Густава Нильманна. Ты здесь работаешь, насколько я понимаю.

— Только летом, в каникулы. Помогаю по хозяйству. И получаю отметку за практику, — деловито добавила она.

— Не буду мешать тебе. Но ведь это ты относила поднос с кофе в тот вечер, когда он умер?

Она молча кивнула.

— Ты не заметила чего-нибудь особенного?

— Чего не заметила?

— Ну когда шла в беседку или когда была уже в ней? Ты убеждена, что была совсем одна?

— Да, абсолютно. Я понесла туда кофе. Бутылку и рюмку. Ничего странного не было. Я часто делала это по вечерам. Если они были дома, конечно.

— Где стояла бутылка, когда ты ее брала?

— На кухне. Да, да, в кладовой.

— Она рядом со столовой?

— Да. За стеной.

— Ты не помнишь, был ли кто-нибудь на кухне в тот день кроме тебя?

Она задумалась.

— Да, через некоторое время. И довольно много народу. Ведь был обед, и все хотели помочь накрыть на стол. А к вечеру приехали Фридлюнды, так он ходил и брал сок. Апельсиновый сок.

— А где стояла бутылка с соком?

— Тоже в кладовой.

По дороге в Аскерсунд я много думал о том, что у двух близких Густаву женщин сложилось совершенно противоположное мнение о причинах убийства. Улла уверена, что виной всему мемуары, а Сесилия Эн, ежедневно работавшая над рукописью, разбиравшая сведения и факты, в это не верит. «К рукописи убийство не имеет никакого отношения», — сказала она. «Густав убит по другим причинам, совсем по другим причинам». И она была почти уверена, что знает, кто убийца. Не появись ее друг с мороженым, я, наверное, узнал бы побольше.

ГЛАВА XI