Красная лилия

— Возможно, ты и прав. — Он казался менее удрученным. — Может быть, я все это придумал. Но ситуация дьявольская. Согласись.

Я согласился. Он был абсолютно прав. Взяв мою руку, он обещал позвонить, если что-нибудь разузнает.

Я убрал со стола свою комбинацию завтрак-ланч «brunch» — так называют это американцы. Но при этом они пьют еще и «Кровавую Мэри»; правда, мне этого не досталось. Лишь Бенгт свалился на голову, как особая приправа. Жаль его. Молодой, влюбленный. А его девушка сбегает с другим, а потом еще и кончает с собой. Реакция его естественна. Он не хотел, не мог согласиться с тем, что она мертва. Что сама она умерла, а его оставила.

Зазвенел телефон в маленькой гостиной. Прихожей, собственно, как называют ее в сельской местности. Это был Калле Асплюнд.

— Привет, Юхан. Ты очень занят сейчас?

— Нет, не очень. Лишь немного алкоголизма, распутства и всякой всячины.

— Что?

— Читаю новую книгу. А так ничем особенным не занимаюсь.

— Хорошо. Тогда как можно скорее приезжай в Аскерсунд. Прямо в полицию. У меня здесь разведштаб.

— Звучит торжественно.

— Так приедешь?

— Нет, слушай, разведштаб — это почти как ФБР?

В трубке стало тихо. Но вот голос вновь зазвучал, на этот раз чуть-чуть холоднее.

— Я буду бесконечно благодарен, если торговец антиквариатом затруднит себя и притащится сюда. Сюда, в мою скромную рабочую комнату, если такое описание подходит больше. — Тут было уже слышно, как в голосе зазвенели кусочки льда.

— О’кей, о’кей, еду. Только оденусь.

— А ты случайно не знаешь, что уже полпервого?

— Знаю, знаю. И надеюсь на приятный ланч за счет государственного учреждения за то, что предоставляю свой отпуск в его распоряжение. Но я действительно был занят. Ко мне приходили.

— Женский пол?

— Что?

— Но ты же не одет.

— Не совсем. Но связано с женщиной. Приходил Бенгт Андерссон. — И я вкратце пересказал наш разговор.

— Интересно, — ответил Калле и замолчал. Мне показалось, что на том конце чиркнула спичка, но я не был уверен. Надо надеяться, я прав, и на ближайшие часы будет удовлетворена его потребность в трубке.

— Буду через полчаса. Охлади мозельское! — Прежде чем Калле успел ответить, я положил трубку.

В Тиведене светило солнце, но когда я припарковал машину на площади в Аскерсунде, небо покрылось тучами, а в тот момент, когда я открывал дверь в полицейское управление, начался дождь. Он сидел за большим письменным столом. Окно в сад распахнуто, но все равно чувствовалось, что он совсем недавно курил свою трубку. Дым от трубки — почти как запах чеснока. Держится куда дольше, чем мы думаем.

— Добро пожаловать, директор, сейчас будет ланч, — он улыбнулся.

— Прекрасно. А сюда мы вернемся позже?

— Что значит «вернемся»?

Он выдвинул ящик огромного письменного стола, достал оттуда пакет, расстелил несколько белых бумажных салфеток и гордо выложил каждому по две горячие сосиски в худосочных булочках. Появились два пластмассовых стаканчика и бутылка легкого пива. В завершение всего он поставил пластиковое корытце с большим комком тусклого картофельного пюре, залитого огуречным салатом нездорового желто-зеленого цвета.

— Вуаля, почти что «Тур д’Аржант». По крайней мере, в этом полицейском участке.

Я отодвинул стул от стены и сел. Он заметил, что энтузиазмом я не горел.

— Мы живем под холодной звездой скудости бюджета, — улыбнулся он, открывая пиво. — Здесь нет ни представительских, ни возможностей вычитать из доходов. Главное — добрая воля. Расчет на это.

— С доброй волей все в порядке, — возразил я и посмотрел на теплые, чуть вспотевшие сосиски, неряшливо торчавшие между кусочками пшеничного хлеба. — Но иногда требуется и добавка.

Калле не стал притворяться, что не понял намека, и потер руки над своим угощением, как старомодный оптовый торговец у «шведского стола» в городском отеле.

— Единственное, чего не хватает, так это рюмочки, — добродушно заметил он. — Но такой кнопки на жилете не полагается в приличном полицейском заведении. Так что довольствуйся более слабой алкогольной альтернативой.

Кусок не лез мне в горло. Сладкая горчица не делала еду более аппетитной. Но я понимал Калле. У него не было ни времени, ни средств сидеть в кабаке и развлекать меня. Подождем, пока дело будет завершено. Тогда ему придется компенсировать отсутствие кулинарных способностей.

— Ну как дела? — спросил я, счищая приторный огуречный салат с холодного картофельного пюре. На вкус оно напоминало увлажненный хлопок.

— Мы перетряхнули весь дом до мелочей. Все комнаты, шкафы и полки. Похоже, что это самоубийство. Если убийца не вылетел через вентиляцию. Ждем результатов вскрытия, только чтобы узнать, сколько этой гадости она влила в себя и этим ли зельем был отравлен Густав.

— Ты выудил что-нибудь из Уллы Нильманн?

— Ничего особенного. Она сидела наверху и смотрела телевизор. Потом легла и читала. Услышала шум в саду и вышла на лестницу. Остальное ты знаешь. Она увидела тебя у дома Сесилии, сбегала за ключом, а дальше — ты же там был.

— Больше ничего?