Красная линия

— Ой, когда ты с ним разводилась, он хотел ребенка у тебя отобрать, помнишь? А теперь и про день рождения вспомнить не может… Все они такие, отцы-молодцы легкомысленные! Очень удобно у них память устроена, да… Вот женщина никогда про своего ребенка не забудет, а мужику не дано, видимо. Хорошо, что ты его выгнала тогда, не простила. И я бы не простила измену, ни за что не простила, да!

— Ну, не знаю… — грустно пожала плечами Наташа, разрезая торт. — Может, все теперь было бы по-другому, если бы я мужа простила…

— А ты что, жалеешь?

— Да говорю же — не знаю…

Лера слушала их разговор, молчала. И досадовала уже, что приняла участие в этом чаепитии. Но не встанешь же, не уйдешь… Придется сидеть и слушать, ничего не поделаешь.

— Вот такие мы бабы, да… — жалостливо глянув на Наташу, тихо проговорила Люся. — Сначала все из себя гордые такие, простить измену мужу не можем, а потом жалеть начинаем… А некоторые так вообще сразу своего изменника оправдывают, им так проще, наверное! Вот взять хотя бы мою соседку… Приехала она, бедненькая, из командировки и застала мужа с любовницей, чуть не убила ее на месте! Так с кулаками набросилась, что бедная тетка едва ноги унесла, бежала вниз по лестнице в одних трусах… Я потом спросила соседку — а чего ты на нее-то накинулась, муж твой разве не виноват? А она вытаращилась на меня удивленно и отвечает — а ему-то за что, мол? Он же мужик, натура у него такая… Сама я виновата, что одного его надолго оставила, сама…

— А может, твоя соседка и права, Люсь… — тихо проговорила Наташа. — В том смысле права, что приняла эту позицию. Так действительно проще, наверное… Мы же над анекдотами на эту тему смеемся, правда? Нам же смешно, когда это все не с нами происходит? Так почему ж тогда и на себя эту анекдотическую ситуацию не спроецировать? Как там у Набокова, если вспомнить… Между комическим и космическим всего одна свистящая согласная, и больше нет ничего?

— Ну, подвела философию… Я, например, с тобой совсем не согласна, Наташ! — сердито проговорила Люся. — Да я бы ни за что и никогда не простила, ни при каких условиях! И не жалела бы точно потом об этом!

— Ты так говоришь, потому что сама в этой ситуации не была. Да ты и замужем не была, Люсь…

Люся фыркнула и замолчала. Обиделась, наверное. Лера сидела, смотрела прямо перед собой, даже не услышала, как Наташа спросила тихо:

— А вы что обо всем этом думаете, Валерия Николаевна? Вы на чьей стороне сейчас?

Не дождавшись от нее ответа, женщины переглянулись, и Люся поджала губы сердито и покрутила пальцем у виска — зачем спрашиваешь, мол…

А Лера вдруг очнулась запоздало, глянула на Наташу, проговорила тихо:

— Я ничего не думаю, правда. Я тоже не знаю, как правильно. Наверное, это каждый человек сам для себя должен решать, как ему поступить… Вернее, как может поступить, а как не может…

Наташа и Люся дружно закивали — да, мол, согласны, да! И в этом дружески торопливом согласии было еще что-то, для Леры неприятное. Будто они жалели, что при ней завели такой разговор. Хотя она ведь никогда не обсуждала свою личную жизнь! Они ж не в курсе, что и как у нее с мужем вышло.

Или в курсе? Или все как в той пословице — мол, мы про себя еще ничего толком не понимаем, а деревня про нас уже все точно знает?

Хотя какая ей разница… Пусть деревня все знает. Внутри так хреново, что и разницы никакой нет. Очень хреново, правда…

Кое-как досидела на работе до вечера, поехала домой. На дороге чуть в беду не попала — вдруг рванула на красный свет ни с того ни с сего. Так испугалась, что спина холодным потом покрылась, и едва доехала до дома, остановила машину у подъезда.

Зайдя в квартиру, плюхнулась на диван, глянула на ладони. Дрожат… Дрожат, черт побери! Никогда с ней такого не было… Даже тогда не было, два года назад, когда переживала развод.

Наверное, у нее депрессия началась. И надо что-то с этим делать, не жить вот так… на автомате. Ведь если самой себе признаться, она последние два года так живет, потому и глупостей натворила от этой жизни! Одинокой и неправильной жизни…

Наверное, она все-таки совершила ошибку тогда, два года назад. Не смогла со своей гордыней справиться, не простила Стаса. Надо, надо было по-другому на ситуацию посмотреть, заставить себя надо было! Как там сказала давеча Наташа? Между комическим и космическим всего одна свистящая согласная, и больше нет ничего? Да, наверное… Но она взяла и зациклилась на этой проклятой красной линии, будь она неладна! Ведь и впрямь его можно было понять. И он так хотел ей все объяснить, а она даже слушать не стала! Вся такая праведница неколебимая была… Теперь вот побывала в той же омерзительной шкуре, и каково? А если бы простила тогда, сейчас бы не было той дурной ситуации, того чувства вины, того презрения к самой себе… И депрессии бы никакой не было.

Хотя зачем теперь об этом… Все равно назад ничего не вернешь. Ничего. Ничего…