Красная линия (фанфик Сумерки) (ЛП)

– Почему? – я попыталась улыбнуться и быть доброй и мягкой.

– Я не могу потерять контроль с тобой… или с кем-либо, – он сказал это так грустно, так одиноко, не поднимая на меня взгляд. – Мой гнев… как ужасный демон внутри меня. Я постоянно должен быть спокоен. Я не могу это выпустить. Я не хочу быть монстром. Потому что я буду именно им, если дам себе волю. Я не допущу этого перед тобой, Белла, и ни перед кем.

– Я смогу выдержать это, Эдвард, – солгала я, пытаясь быть сильной и смелой. – Ты не можешь продолжать быть рабом этой злости. Она поглощает тебя. Ты хочешь поговорить еще о своих родителях, о том, что ты только что сказал?

– Мы можем перейти к следующему вопросу? – тихо спросил он, всё еще не поднимая на меня глаз.

– Ладно, Эдвард, – сказала я, расслабившись, снова поднимая блокнот, надеясь найти для него вопрос по-проще. Я вернусь к этой теме позже.

Вот хороший. Надеюсь. С Эдвардом я постоянно пребываю в сомнении.

– Расскажи мне, где ты работал перед тем, как попал в Огонь, – предложила я. – Ведь там всё началось?

– Да, – Эдвард немного расслабился, сделал вдох и посмотрел мне в лицо. – Перед этим, после того, как мне пришлось бросить колледж, было немного вещей, которыми я мог заняться. Моя подруга продолжала учиться, и я часто тайно ночевал в её комнате в общежитии, потому что мне негде было жить. Нас быстро поймали, и меня вышвырнули оттуда, так что какое-то время я жил на улице. Я работал на нескольких дерьмовых работёнках, с моим-то дипломом о среднем образовании. Я развозил пиццу, мыл посуду в Красном Лобстере, работал официантом в Денни, в основном такие заведения, потому что я мог там поесть. Просто удивительно, что люди не едят и оставляют на столах. Я никогда не был особо голоден, пока работал где-нибудь. А зимой я просто тусовался внутри весь рабочий день, где бы ни работал, чтобы не замерзнуть. Мои боссы обычно не возражали. Так что, мне только надо было найти место, где переночевать. Мне тогда очень не хватало моей машины. Я мог спать в ней, не замерзая. Но я находил места. Скамейки, автобусные остановки, кладбища – там тихо и тёмно. Я отлично там спал. Но несмотря на это, я всегда был чистый. Я не мог принять душ где-нибудь, но я мылся в душевых на заправках, пользуясь своим мылом и шампунем.

Я будто застыла. Я думала, это лёгкий вопрос, и Эдвард ответит на него без злости или грусти, но… мне было невероятно грустно за него, и я была невероятна зла.

Как его родители могли просто выбросить его и позволить ему жить на улице? И как могла его подруга, любовь его жизни, допустить это? Если бы он был моим, и если бы он бросил свою жизнь, свои деньги, машину, колледж, семью, и всё из-за меня, я бы не позволила ему этого. Я бы скорее рассталась с ним, чем допустила бы всё это!

– Белла? – позвал он мягко, чувствуя мой ужас, прерывая небольшую паузу, повисшую в воздухе.

Я вздрогнула, выйдя из транса, и сказала:

– О, да, всё в порядке. Я просто задумалась. Извини.

Эдвард немного ухмыльнулся, я писала в блокноте и услышала свой голос:

– А что думала твоя подружка обо всем этом?

Он дёрнул плечом и отвел взгляд.

– Ей не нравилось это, она НЕНАВИДЕЛА это. Но так всё было. Мы не могли изменить это. Она даже пыталась бросить меня, но через пару недель, она увидела, что я всё еще развожу пиццу и спросила меня об этом. Я сказал ей, что неважно бросила она меня или нет. Я никогда не вернусь к своим родителям, или к их деньгам, или в их колледж. Я умолял её долгое время, и она вернулась ко мне. Она любила меня.

Он сказал это так, будто убеждал себя. Я обратила на это внимание.

Она любила меня. Прошедшее время.

– Знаю, так и было, – сказала я нежно и честно.

Я бы любила. Я ЛЮБЛЮ. И скорее всего это глупо для меня, любить «шлюху Эдварда», чем для неё, любящую «бедного Эдварда». Боже, только послушайте меня.

– Как думаешь… может сегодня ты можешь сказать мне её имя, Эдвард? – я не торопилась, я знала, это самая болезненная часть его, часть, которая разбила его достаточно для того, чтобы он начал жить такой жизнью, которой живет сейчас.

Он снова выдохнул, и я заметила, что он сжал одну руку в кулак. Его глаза были такими мрачными, словно в нем происходила молчаливая борьба, когда он смотрел вниз на журнал. Думаю, он хотел сказать мне… но он еще не готов.

Мне так жаль, Эдвард. Я не хочу причинять тебе боль, даже самую лёгкую. Почему я делаю это с ним? Я скорее отрежу себе кожу ножом, чем буду продолжать тянуть его через это. Но это моя мечта, быть психиатром. Боже, а что если это значит, что я не подхожу для этой профессии? Но это беспокойство было второстепенно после того, что я делаю с бедным Эдвардом.

– Всё в порядке, – сказала я, прекращая его внутреннее сражение. – Не сегодня. Это нормально, Эдвард.

Снова он протяжно выдохнул и поднял на меня глаза, и снова в них был стыд.

– Спасибо, Белла, – мягко сказал он. – Мне жаль. Я действительно пытаюсь…

– Я знаю, Эдвард, – я улыбнулась, убеждая его. – Ты прекрасно справляешься, правда. Не извиняйся.