Красная луна

— Бен не убивал твоего сына, — продолжал Луис. — Он никого не убивал. Рене, я тебя умоляю, пожалуйста…

Рене зажала руками уши и ответила:

— Прекрати. Просто… замолчи. Уходи в лес и живи там, а я буду влачить свое жалкое существование здесь, и… — Она замолчала и уперлась головой в дверь. — Если я хоть когда-то была тебе небезразлична, ты уйдешь.

— Рене…

— Пожалуйста. Если у тебя были ко мне какие-то чувства, как ты говорил, ты сейчас уйдешь. Уйдешь, потому что я тебя больше ни о чем не просила, с тех самых пор, как… с давних пор.

Молчание.

Стояла тишина, и я подкралась к двери и прижалась к Рене, которая вся сгорбилась и начала тихонько плакать. Я посмотрела в глазок.

Луис ушел.

Он ушел, а Рене так и стояла, прислонившись к двери, зажимая уши руками. Ее все еще трясло.

— Он ушел, — сказала я, мягко дотронувшись до ее руки.

Она убрала руки от ушей, и я повторила.

Услышав, что я сказала, она закрыла глаза, но я успела заметить в них влажный блеск. А когда она их открыла, они были уже сухими.

— Хорошо, — ответила она. — Мы здесь в безопасности. А что он сказал насчет тебя с Беном — неправда. Я это знаю. Я хочу сказать, что Бен слишком недавно приехал, чтобы вы…

Она замолчала, и я поняла, что она вспомнила тот вечер, когда застала нас вдвоем. И о том, что она видела.

— Иди в столовую, как я тебе велела, — сказала Рене, и голос ее дрогнул. — И не выходи, даже если придет Бен. Поняла?

— Бабушка…

— Знаешь, — она улыбнулась, — я уже привыкла к «Рене». Когда все закончится, мы об этом поговорим. О многом поговорим. А сейчас… — Она подтолкнула меня к столовой. — Эйвери, тебе надо уйти. Спрятаться. Ты меня понимаешь? Спрячься.

Я ушла и спряталась. Забралась под стол. Я сидела под ним и думала о том, что делаю что-то не то.

Мне не хотелось прятаться. К тому же, если бы я кого-то искала, я бы в первую очередь посмотрела именно под столом. Если бы на кого-то охотилась. А Бен не был обычным человеком, он будет знать наверняка, где я.

Ему это будет несложно.

Я все вспоминала, как Бен на меня смотрел. Как я себя при этом чувствовала. Вспоминала, как он клялся, что ни за что не обидит меня.

Я вылезла из-под стола и села на полу рядом со шкафчиком, в котором Рене хранила фарфор. Если кто-то войдет в комнату, он сразу увидит меня.

А я — его.

Позвонили в дверь. Я напряглась, а потом поняла, что это Рон. Он пришел, как и обещал, и теперь мы будем в безопасности.

Все будет хорошо. А Бен… Нет. Пора было переставать о нем думать.

Но в глубине души я снова мысленно позвала его, в последний раз. А потом встала и пошла к Рону. Чтобы спросить, поймали ли его.

Я до сих пор ощущала его эмоции. Ему было страшно, очень страшно.

— Эйвери? — позвал меня Рон, и я отринула свои чувства, перестала думать о Бене и вышла. Чтобы выслушать, что произошло с Тантосами. С моими родителями. И со мной.

31

— Вот ты где, — сказал Рон, когда я вышла из столовой. Он поправил большую сумку, которая висела у него на плече. — Я не был уверен, что ты еще тут. Боялся, что ты вдруг ушла, потому что за тобой пришел Бен. Я слышал, что вы…

— Нет, — поспешно выпалила я. Может, чересчур поспешно.

— Хорошо, — ответил он, похоже не заметив, как быстро я принялась возражать. — Хорошо, и тому есть несколько причин. Я рад, что ты осталась дома. Что-нибудь произошло? Кто-нибудь приходил? Я подготовился, но все-таки…

Я посмотрела на Рене. Значит, она не сказала Рону про Луиса.

— Нет, — ответила я. — Мы сделали, как вы сказали. Закрыли все окна и двери.

— Хорошо, — повторил Рон. — Рене, я поставил машину не здесь, потому что не хочу привлекать внимание. Пока не буду уверен в том, что Бена поймали. И я никому не сообщал, что я здесь. Не хочу, чтобы об этом кто-то знал, чтобы не подвергать вас опасности.

Рене шумно выдохнула, кивнула и сказала:

— Я бы об этом даже не подумала. Что ж, садись, и… Наверное, ты расскажешь нам, что сейчас делается. Хочешь бутерброд или чего-нибудь еще? — Ее голос звучал напряженно, но она улыбнулась мне дрожащими губами. И эта улыбка говорила о том, что теперь все в порядке. Что мы в безопасности.

— Нет, не беспокойся, — отказался Рон. — Главное, чтобы вы успокоились. И ты, и Эйвери. Вам и так многое пришлось вытерпеть. Слишком многое. Мне так вас жаль.

— Ты же не знал, — ответила Рене. — Никто не хочет даже думать о том, что все эти легенды правдивы. Но… так оно и есть.

— Джон в них не верил, но лес его все равно сильно любил, — сказал Рон, и Рене кивнула:

— Да, ты прав, он в них не верил. Может, если бы…

— Знаю. Но об этом слишком больно думать, да? Лес действительно любил его, как-то даже по-человечески. Когда мы ходили в походы, ему он всегда показывал всякие чудеса, а меня лишь кусали комары. — Рон покачал головой. — Джон не хотел, чтобы Вудлейк менялся. Не желал даже знать, каким он может вырасти. — Потом он перевел взгляд на меня: — Он не хотел, чтобы мы уподобились другим городам. Твой папа всегда говорил: «Не нужны нам торговые центры, не нужны дороги, ведущие к стокам или выходящие на магистраль». — Рон улыбнулся. — В его духе, правда?