Красная луна

Дрожащую шерсть собаки взъерошил ветерок. Листья над её головой зашелестели, и переливчатый шум реки вдруг стал яснее и звонче. Где-то среди деревьев прокричала ночная птица, а в траве под её лапами пробежал жук. Как будто Собака-Земля попыталась привести Грозу в чувство, сделав мир вокруг более реальным.

«Нет! За атаками на Стаю стоит не Собака-Страх. Собака-злодейка так же реальна, как и я».

Но факт оставался фактом: Бруно постигла та же участь, что и Ужаса. И это что-то да значило! Но только не то, что за Стаей охотился призрак. Ужас был мёртв. Он вернулся к Собаке-Земле. А что до Собаки-Страха, так её просто не существовало. Гроза сознавала это разумом и чуяла сердцем.

Она сжала челюсти и прищурила глаза «Думай, Гроза, думай! Напряги мозги, а не своё напуганное брюхо!»

Бруно не присутствовал при том страшном сражении, но его смерть явно на что-то намекала. Могла ли плохая собака быть там, с остальными собаками, в ночь страшной гибели Ужаса?

Мишенью злодейки стали уже многие из собак, принимавших участие в схватке. Даже Шёпот, хотя он сражался на стороне Ужаса.

Злодеем не мог быть Счастливчик. Гроза была в этом уверена так, как ни в чём ином. Счастливчик никогда бы не стал, он просто не мог сотворить такое с другой собакой. Более того: он был Бетой стаи. Он вывел собачек-на-поводочке из Пустого города в безопасное место, обеспечил им новую жизнь. И, будь это в его силах, он никогда бы не позволил страху проникнуть в их стаю и пугать его щенков. Если в Стае и была собака, в которой Гроза ни на волосок не сомневалась, то это был Счастливчик.

Ветерок тоже любила щенков и посвятила свою жизнь их защите. Хромой и Луна оба стали жертвами злобы и коварства плохой собаки.

Погоня?

Гроза представила себе маленькую собачку. Она была проворной и достаточно жестокой. Могла за себя постоять. И ничего и никого не боялась, кроме вымышленной Собаки-Страха. И плохая собака не доставляла ей неприятностей и страданий.

Закрыв глаза, Гроза постаралась вернуться обратно в свой сон. Она живо припомнила все свои ощущения: ярость, утроившую её силу, уверенность, вселившую в неё бесстрашие. Ничего не волновало Грозу в момент схватки. Ей владело только одно неистовое желание — покончить с Ужасом. И она была способна вырвать глотку даже здоровущему Косматому, а не только крупному и крепкому безумному псу.

«Ничто не могло меня тогда остановить. Ничто».

Погоня была некрупной собакой. Но величина не значила ничто в сравнении с яростью. Возможно, не одна Гроза испытала её силу — этот огонь в крови, сжигавший всё, до чего касался.

«Может ли Погоня быть злодейкой? Я знаю, что Счастливчик ей доверяет. Но он доверяет всем собакам… В этом его слабость…»

Глава девятая

Когда Гроза вернулась в лагерь, рассвет уже занялся. Собака-Солнце осияла своим блеском сосновые стволы и расцветила низкий туман серебристо-золотистыми бликами. Грозе не составило труда прошмыгнуть мимо патрулей — ведь патрульных собак теперь было немного, и они разрывались на пределе сил. «Наплевать! — скривилась Гроза. — Мне есть о чём волноваться помимо этого».

Едва собака переступила границу лагеря, как ей снова на загривок лёг тяжёлым грузом страх. «Как это странно, — подумала Гроза. — Граница защищает наш лагерь от всяких опасностей извне… точнее, должна защищать. А она, наоборот, словно удерживает нас всех в ловушке. Мы как будто заточены внутри нашей же территории, как в Западне. И опасность находится здесь же, вместе с нами».

И всё же Гроза ощутила огромное облегчение, когда заползла в своё логово. Ей совсем не хотелось, чтобы другие собаки узнали о том, что она может ходить во сне. Об этом не стоило знать никому. Даже тем, кто был в курсе её неприятной проблемы. «Некоторые мои сородичи уже и так мне не доверяют. Не следует давать им новые поводы для подозрений».

Чувствуя себя виноватой, Гроза притворилась, будто проспала в своём логове целую ночь. Она нарочно выбралась наружу позже остальных, широко зевая, потягивая лапы и царапая когтями траву. И, естественно, тут же поймала на себе несколько косых и подозрительных взглядов, но проигнорировала их. Гроза решила, что не может обвинять собак за то, что они её боятся. Хотя она могла бы обвинить их в том, что они проецировали на неё свои страхи.

Внимание Грозы приковалось к Погоне. Словно почувствовав, что Гроза за ней наблюдает, маленькая собака то и дело оборачивалась и с беспокойством косилась на неё. А когда подошло время приступить к утренним обязанностям, Погоня неловко встряхнулась под изучающим взглядом Грозы, а её хвост конвульсивно задёргался.

«Она старается держаться от меня как можно дальше, — отметила про себя Гроза. — Мне нужно действовать аккуратнее, чтобы не спугнуть её». Но как охотница ни старалась, она не могла оторвать взгляда от маленькой прыткой патрульной.

— Гроза! — устремилась к ней через поляну собака-бегунья.

Гроза прыжком вскочила на лапы, радуясь возможности отвлечься:

— Слушаю тебя, моя Альфа!