Красная мантия

Это было сказано, кажется, немного некстати, потому что она задрожала и с испуганной улыбкой посмотрела на меня. Но тем не менее она уговорила сестру приняться за еду, а затем и сама положила себе на тарелку немного рагу и поднесла вилку к губам. Но через секунду она снова опустила ее.

– Не могу, – пробормотала она. – Я не могу проглотить ни кусочка. Боже мой! Быть может, теперь как раз они настигли его!

Я уже думал, что она зальется слезами, и раскаивался, что уговорил ее сойти к обеду. Но ее самообладание еще не было исчерпано. С усилием, на которое было жалко смотреть, она совладала с собой, снова взяла вилку и заставила себя проглотить несколько кусочков. Затем она бросила на меня выразительный взгляд.

– Я хочу видеть Клона, – прошептала она.

Человек, прислуживавший нам, в эту минуту вышел из комнаты.

– Он знает? – спросил я.

Она кивнула головой, причем ее прекрасное лицо странным образом исказилось. Ее губы разжались, и за ними показались два ряда плотно сжатых зубов; два красных пятна выступили у нее на щеках. Глядя на нее в эту минуту, я почувствовал мучительную боль в сердце и панический страх человека, который, проснувшись, видит, что падает в бездну.

Как они любили этого человека!

На мгновение я потерял способность речи. Когда я взял себя в руки, мой голос звучал резко и хрипло.

– Он хороший доверенный, – сказал я. – Он не может ни читать, ни писать, мадемуазель.

– Да, но…

Она не договорила, и ее лицо приняло напряженное выражение.

– Они идут, – прошептала она. – Тише… Неужели… неужели… они нашли его? – пролепетала она, с трудом поднимаясь и облокачиваясь о стол. Мадам продолжала плакать, не сознавая, что происходит вокруг.

Я услышал тяжелую походку капитана и с трудом удержался от громкого проклятия.

– Они не нашли его, – прошептал я, дотронувшись до руки мадемуазель. Все благополучно, мадемуазель! Прошу вас, успокойтесь. Садитесь и встретьте их, как будто ничего не случилось. И ваша сестра… Мадам, мадам! закричал я почти резко. – Успокойтесь! Вспомните, что вам нужно играть роль!

Мои увещевания подействовали до некоторой степени. Мадам заглушила свои рыдания. Мадемуазель глубоко вздохнула и села на свое место. Ее лицо было по-прежнему бледно, она вся дрожала, но самое худшее уже прошло.

И было время! Дверь распахнулась настежь, и капитан ввалился в комнату с громкими проклятиями.

– К чертям собачьим! – закричал он, побагровев от злости. – Какой дурак перенес эти вещи сюда? Мои сапоги! Мой…

Его рот так и остался раскрытым. Он был поражен новым видом комнаты, зрелищем общества за столом, всеми теми переменами, которые я произвел.

– Святой Боже! – пробормотал он. – Что это значит?

Седая голова лейтенанта, выглядывавшая из-за его плеча, дополняла картину.

– Вы опоздали, господин капитан, – сказал я веселым тоном. – Мадам обедает в одиннадцать часов. Но все равно, садитесь, для вас приготовлены места.

– Да что же это такое?! – пролепетал он вновь, с изумлением глядя на нас.

– Боюсь, что рагу уже остыло, – продолжал я, заглядывая в блюдо и притворяясь, что не замечаю изумления капитана. – Зато суп еще горяч. Но вы, кажется, не замечаете мадам?

Он уже раскрыл рот для нового ругательства, но вовремя опомнился.

– Кто… кто выбросил мои сапоги в коридор? – спросил он, хрипя от ярости.

Он не отвесил поклона дамам и вообще игнорировал их присутствие.

– Кто-нибудь из слуг, я полагаю, – небрежно ответил я. – А что, разве что-нибудь пропало?

Он молча посмотрел на меня. Затем перевел взгляд на плащ, повешенный снаружи. Он вышел в сад, увидел на траве свои кобуры и другие вещи. Затем вернулся назад.

– Что это за ослиные шутки? – закричал он, и на лицо его в эту минуту просто противно было смотреть. – Кто затеял все это? Отвечайте, сударь, или я…

– Тише, тише, здесь дамы, – сказал я. – Вы забываетесь, сударь.

– Забываюсь? – прошипел он, на этот раз уже не удерживаясь от ругательств. – Что вы мне тут говорите о дамах? Мадам? Скажите пожалуйста! Неужели выдумаете, дуралей, что мы являемся в дома мятежников для того, чтобы кланяться там, улыбаться и брать уроки танцев?

– В данном случае были бы более уместны уроки вежливости, мосье, серьезно ответил я и поднялся с места.

– Все это сделано по вашему распоряжению? – спросил он, нахмурив брови. – Отвечайте мне, слышите?

– Да, по моему, – прямо ответил я.

– В таком случае получите это! – воскликнул он, бросая мне свою шляпу в лицо. – И идемте отсюда.

– С удовольствием, сударь, – ответил я, кланяясь. – Сию минуту. Позвольте мне только найти свою шпагу. Она, кажется, в коридоре.

И я пошел за ней.

Вернувшись назад, я увидел, что оба мужчины ожидают меня в саду, между тем как дамы, поднявшись из-за стола, с побледневшими лицами стоят посреди комнаты.

– Вам следовало бы увести сестру наверх, мадемуазель, – тихо сказал я, на мгновение останавливаясь подле них. – Не бойтесь, все кончится хорошо.

– Но что все это обозначает? – тревожно спросила она. – Это вышло так неожиданно. Я… я не поняла. Вы поссорились так скоро.