Красная машина. Юниор 3

— Ну, почему… — Я пожал плечами. Не понимал пока, если честно, смысла этого разговора. Хотя, уж не мне выделываться. Пусть вообще говорит, о чем хочет. — Всякое бывает. Может, например, твой отец мечтал играть в хоккей, а его отдали в плавание. И это — его нереализованное желание.

— Не мечтал, — Буре усмехнулся. Причем эта усмешка была какой-то грустной. — Он привел меня в хоккейную школу и сказал: «Даю тебе два месяца, чтобы стать лучшим. Если не будешь, мы тебя оттуда заберем». Я с шести лет занимался параллельно плаванием и хоккеем. Даже знаешь, как… плаванием — чаще. Сам понимаешь, хоккеисты в таком возрасте тренируются два-три раза в неделю. А пловцы — каждый день. И на сборы я именно с ними ездил, потому что у пловцов в ЦСКА сборы начинаются с шести лет, а у хоккеистов — только с десяти. Наш спорт считается вроде как более «поздним». Если сравнивать с другими. Даже в общеобразовательную цеэсковскую школу я пошел как пловец, а не как хоккеист. По крайней мере, на первых порах числился именно так.

— Слушай, так ты и в школе нашей учишься? А почему я тебя не видел? По идее ведь ты — на год старше.

— Да это так вышло, — Павел махнул рукой. — Теперь часто будем видеться. Мне пришлось отвлечься от учёбы на пару месяцев. Травма небольшая. Сейчас все нормально.

— Извини, перебил… — я все-таки не удержался и, сжав кулак, легонько ударил Буре в плечо. Типа, ненавязчивый дружеский жест.

— А-а-а… Ну, да. Так вот… Хоккей мне всегда нравился больше. Пловцом я стать никогда не мечтал. Просто время заниматься было. На сборы ездил, много друзей появилось среди пловцов. И вообще, если честно, плавание — самое полезное, что только может быть. Чисто с точки зрения нагрузки, развития… Ну, ты понял. И, наверное, отец бы хотел именно этого. Но… Если человек чем-то занимается и хочет добиться результатов, он должен полностью этому отдаваться. Поэтому однажды наступил момент, когда нужно выбирать. Главное правило, оно ведь простое — много трудись, а дальше уже все будет зависеть от того, дано ли тебе это. Никак не наоборот. И так во всем. Будь ты спортсмен, музыкант, актер или журналист. Я с детства всегда слышал, что надо много работать, что дед с отцом пришли к успехам именно так. Нет, конечно, у меня хорошие тренеры, лучшая школа в Советском Союзе, самая знаменитая и престижная. Нам тут постоянно говорят, если мы хотим быть в ЦСКА, то должны делать больше, чем сверхлюди. Поэтому, если сказали десять раз присесть — всегда делай одиннадцать, и будешь сильнее. Так во всем. Но знаешь, что еще важно? Надо больше самому от себя чего-то ждать. Я к примеру, знаю, что на меня приходил посмотреть Виктор Васильевич Тихонов недавно. Мы же тут, в ЦСКА заочно все друг друга знаем. Один каток ведь. И это нормально. Если кто-то неплохо играет, то старшие всегда следят. Кто-то из них заканчивает и скоро станет тренером. Значит, скоро будет с такими, как мы, работать. Но от того факта, что Виктор Васильевич обратил внимание, во мне самом ведь ничего не изменилось. Я не стал другим. Не стал лучше остальных. Наоборот. Мне теперь нужно делать еще больше. Приседать не одиннадцать раз, а уже двенадцать. Понимаешь, о чем я. Но Павел Буре — это все тот же Павел Буре. ЦСКА — это вообще одна большая хоккейная семья. Возможно, тебе сейчас мои слова покажутся странными. В свете всех обстоятельств, который с тобой произошли…

— Да уж… — я усмехнулся. — Пузан не похож на доброго отца. Даже на злого не очень тянет.

— Пузан — это не ЦСКА. Он — директор общеобразовательной школы. Он не решает, играешь ли ты в хоккей. Не решает, выходишь ли ты на лед. Вот о чем и речь. Ты позволил человеку, который, по сути, в данном случае имеет косвенное отношение к твоей жизни, эту жизнь менять. Зачем? Да и потом… Вообще никто не решает, играешь ты или нет. Кроме тебя. Только ты сам можешь повлиять на это. Степан Аркадьевич — он тренер. Он смотрит, что лучше для команды. Не только детской, но и для юниоров, для старших игроков. А попадёшь ли ты в его поле зрения… Только от тебя все зависит. Я понимаю, у тебя непростая ситуация. В том плане… Провинциальный город. Условия, прямо скажем, далеки от здешних. Но ты же смог. Смог не стать таким, как те товарищи, которыми тебе потыкал директор школы. Я знаю, Степан Аркадьевич немного тоже просветил. И знаешь, это был серьёзный шаг. Даже не так… Серьезная победа. Преодолеть то влияние, которое на тебя оказывает твое окружение. Но знаешь, что… Быть лучшим, среди худших — это сильно. Извини уж за такое выражение. Не хочу никого обидеть. Но стать лучшим среди лучших — еще сложнее. И вот на этом этапе ни в коем случае нельзя позволять кому-то влиять на твои поступки. Сдаваться нельзя. А ты сдался. Обиделся и уехал. Кому хуже сделал? Себе только. Хорошо, что одумался, вернулся. Но могло так получиться, что возвращаться было бы некуда. И никто не был бы виноват в этом кроме тебя… Понимаешь?

— Понимаю, — я потер лоб.