Красная машина. Юниор 3

У меня аж сердце остановилось, честное слово. Прошло достаточно времени с того разговора и я думал, все, можно не ждать. Не то, чтоб сомневался в словах Павла, но всё-таки с каждым днем крепло ощущение, что это было сказано с подачи тренера, в качестве поддержки или что-то подобное.

— Мне остаться? — не знаю, зачем я переспросил. Как дебильный, честное слово.

— Не хочешь? — Степан Аркадьевич удивленно поднял обе брови. Типа, Белов, ты совсем, что ли?

— Конечно хочу! Даже и разговора быть не может. Степан Аркадьевич… скажите… почему Вы мне помогаете?

— Да что ты будешь делать… — тренер покачал головой. — Ты сегодня просто кладезь сообразительности. Смотри… Вот я — тренер. Да? Воспитываю будущих заезд ЦСКА, которые, надеюсь, попадут в сборную. Это — моя работа. То, что могу дать спорту. В хоккей пришел не особо удивительным путем. С детства хорошо катался, с пяти лет, на катке рядом с домом. Потом мы уехали в ГДР на три года, отец военным был, а по приезду домой я играл на первенстве школы. Тренер спросил — что ты не идёшь в большой хоккей? Я пошёл на стадион Юных пионеров. Два года прозанимался, прибавил за это время, потом отправился в ЦСКА. Говорю — посмотрите меня. Они посмотрели и взяли. Обычный путь многих мальчишек. Правда? Большинство могут рассказать то же самое. Играл во дворе. Гонял шайбу. Влюбился в хоккей. Увлекся. Сейчас я — тренер. А есть другие истории. Например, на некоторое время меня достаточно тесно свела судьба с Харламовым. Я с ним три года играл в одной команде, два года — в одном звене. Тогда многие помимо хоккея и в футбол играли. Из нашей команды четверо играли, я капитаном был, а Харламова не взяли. Он, Валера, вообще, тогда маленький был, поздно вырос. Заиграл, когда окреп и подрос. Как гадкий утёнок, который потом превратился в прекрасного лебедя. А знаешь, что интересно… Да, он отличался хитростью, искал нестандартные решения, но никто не мог подумать, что Валера будет играть на таком уровне, о котором мы знаем сейчас. У нас в команде был Смолин, который считался на голову сильнее всех. И это действительно так. Ему деньги платили с пятнадцати лет. Большие надежды подавал. И что? Вот у него не получилось в итоге, у Смолина. Характера не хватило. Харламов же подрос, начал крепнуть. И ты знаешь, кем он стал. Валера… А знаешь, почему так? Люди, Славик, бывают всего трех сортов. Те, кто побеждает; те, кто проигрывает; и те, кто на них смотрит. Я не проиграл. И Смолин не проиграл. Но смотрят на Валеру… Смотрели… Вот в чем принципиальная разница. Я чувствую в тебе победителя. И мне, как тренеру, не дает покоя мысль, что это может не воплотиться в жизнь. Поэтому, если ты решил, будто я расчувствовался слезливой историей обмана и предательства… Нет, не расчувствовался. Ты еще молодой совсем. Опыта маловато… Да и неоткуда ему взяться, опыту. И обмана, и предательства в твоей жизни будет много. Ты не потому в команду вернулся, что мне стало жаль пацана, которого оговорили… Дальше сам башкой своей соображай. Давай, дуй на лёд…

— Понял… — я кивнул. Честно говоря, даже как-то полегчало. Не знаю, сам тренер догадался или по мне заметил, но реально где-то глубоко возилась эта мыслишка. Мол, пожалели бедолагу, дали второй шанс. Да еще с такой поддержкой припёрся обратно. Сергей Николаевич, батя…

— И, Белов… — Степан Аркадьевич, нахмурившись, посмотрел мне в глаза. — Наплюй ты уже на свои сомнения. Играй.

В этот момент появились ребята из молодёжки, поэтому наша беседа с тренером сама собой свернулась. Да и потом, он, что хотел, — сказал, я его услышал. Буре шел первым. Увидев меня, он махнул рукой.

— Славик, здорова! Вот и встретились! — Павел засмеялся. — Давай, присоединяйся. С парнями знакомься.

Ну, вот тут я тупить не стал. Рванул к Павлу. Юниоров прежде мельком уже видел. Периодически пересекались. Они уходили, мы приходили. Или наоборот. Но как-то было стороной, в общем. А тут — непосредственно все своими глазами, изнутри.

С ходу подключился к парням, которые начали выполнять поставленные тренером задачи. Попутно, так сказать, в рабочем процессе, знакомился с ними. Что интересно, отношение ко мне с самого начала сложилось доброжелательно. Честно говоря, заподозрил, как бы это не заслуга Буре. А потом подумал, да и хрен с ним. Славик от радости и счастья вообще бы на эту тему не заморачивался. Это у меня, у взрослого придурка, вечно вопросы лезут. «Кто виноват?» и «Что делать?». Ни хрена не делать. Играть. Правильно Степан Аркадьевич сказал.

Краем глаза заметил, он тоже остался. Подошел к тренеру молодежки и о чем-то с ним переговаривался, пока мы гоняли на льду. Программа была стандартная. Чуть интенсивнее, может. Парни-то покрепче, постарше. Но в принципе, ничего неожиданного. Пожалуй, кроме самого факта, что я нахожусь сейчас среди юниоров и очень четко при этом понимаю, жопу порву, но буду играть в молодежной сборной.