Красная надпись на белой стене

— Вы, два грамотных иудея, ищете убийцу Валтасара, так что ли?

— Допустим, — бросил Акива.

— Без меня, необразованного вавилонянина, вам не найти душегубца!

— Говори всё по порядку, Нергал, мы слушаем, — сказал Даниэль.

— Сначала скажи, кто ты таков! — пристрожил визитера Акива.

— Состою в должности бойца царской охраны.

— Что известно тебе об убийстве Валтасара? — задал вопрос Даниэль и вспомнил, что Вашти говорила ему, мол, охранники что-нибудь да знают.

— Мне известно всё. А вам это позарез надо. Так вот, я не стану говорить даром. Вы должны мне заплатить, богатые иудеи!

— Мы сперва проверим правдивость твоих слов. Если они окажутся верны — получишь от нас щедрую награду. А сейчас говори, не канителься, у нас нет времени на пустую болтовню, — решительно заявил Акива.

— Рассказываю по порядку. Во дворце Валтасара гремел пир. Вдруг царь увидал надпись на стене. Испугался. Гости разбежались, а царь остался один.

— Это мы и без тебя знаем, Нергал! — бросил Даниэль.

— Про это вы знаете. А что произошло дальше — вам не известно. Струсивший Валтасар велел накрепко запереть двери и никого к нему не впускать — кем бы ни был, желающий видеть его. Убивать всякого, кто попытается к нему войти.

— А если царь отлучится, скажем, по нужде, а потом захочет вернуться, что тогда? Стражники не впустит его самого, да еще и убьют? — спросил с сомнением Даниэль.

— Разъяснений охране Валтасар не дал!

— Странно, очень странно! — заметил Даниэль.

— Продолжай, Нергал, — поторопил Акива.

— Почти по твоим словам и вышло, старший иудей. Отправился Валтасар по нужде в сад, но вышел не через главную дверь, где охрана верную службу несла, а через потайной, только ему известный ход. А когда возвращался, забыл о своем приказе и попытался пройти мимо стражника. А тот, исполняя волю монаршую, убил Валтасара!

— Кто был в карауле, кто убил? — вскричал Даниэль.

— Сам начальник охраны стоял на страже, он и убил!

— Нергал, ты ведь знал, что расследуется убийство Валтасара, не так ли? — спросил Акива.

— Знал, конечно!

— Почему ты вовремя не помог следствию? Где ты был раньше? — вознегодовал Акива, — известно ли тебе, что по законам Вавилонии недонесение о преступлении есть преступление? Ты — соучастник!

— А вот и нет, младший иудей! Начальник охраны исполнял приказ царя, стало быть, он действовал по закону, и я не должен был заявлять об убийстве!

— Тогда почему ты доносишь сейчас? — изумился Даниэль.

— Тут-то собака и зарыта!

— Попрошу выбирать выражения, солдат! Ты в приличном обществе! — одернул Нергала возмущенный Даниэль.

— А-а-а, уж конечно, как же, мы понимаем! Мы в ешивах не обучались! — саркастически ответил Нергал.

— Ладно, продолжай, как умеешь. Отвечай, почему ты вдруг решил донести сейчас? — потребовал ответа Акива.

— А потому доношу сейчас, что вчерась вечером узнал важное!

— Что ты раскудахтался, ты дело говори! — не выдержал Акива.

— Начальник нашей охраны убил Валтасара вовсе не по царскому приказу, а из мести.

— Что это значит? — вскричал Даниэль.

— А то и значит, что Валтасар умыкнул у нашего командира молодую красивую жену и взял к себе в гарем. Вот начальник мой и укокошил царя! Я это вчера только узнал — а сегодня доношу! Все красиво и по закону!

— Молодец, Нергал, ты достоин похвалы! А теперь скажи-ка, дражайший, любовь к закону привела тебя к нам, или денег захотел? — ехидно поинтересовался Даниэль.

— Мы люди простые и бесхитростные. А простой народ разницы меж тем и тем не делает. Так-то вот, благородные иудеи!

— Благодарим тебя, Нергал. Проверим твое донесение. Если верно оно — получишь от нас награду, если ложно — берегись! — сказал Акива, выпроваживая визитера.

* * *

Дверь за охранником закрылась. Даниэль и Акива сидели напротив друг друга. Лицо Даниэля сияло. Физиономия Акивы выражала подозрительность, неуверенность, сомнения — всё что угодно, только не ликование.

— Слава Всевышнему, — воскликнул Даниэль, — помог Он нам, послал в нужный момент этого вавилонянина!

— Дай Бог, что б подтвердился донос Нергала, — задумчиво проговорил Акива, — надо тщательно проверить его слова. Первым делом — допросить начальника охраны!

— Разумеется, следует всё проверить!

— Завтра же с утра и возьмемся за дело!

— Опомнись, Акива! Забыл, какой день впереди?

— Ах, верно! Суббота ведь!

— Вот именно! Отложим до послезавтра. Суббота не для будничных трудов дана нам. Молиться будем, учение Господа впитывать!

— За правоту Нергала помолимся. А сейчас потороплюсь-ка я домой!

— Оставайся у меня!

— Не могу. Обещал Асафу и Рине с Пниной трапезничать с ними.

XII

Суббота шла своим праздничным чередом. Даниэль молился, штудировал учение Господа, трапезничал, когда подходило время. Иными словами, в седьмой день недели, как и положено, сердце пророка полнилось торжественной песнью высокого духа. Но, к сожалению, на дальнем мыслительном фоне вырисовывалась и не отступала вполне дума о расследовании: хоть и тусклая, но все же заметная мысль.