Красная пелена

– Весной, летом и осенью нанимаюсь на стройку разнорабочим. Зимой устраиваюсь на завод. На стройке работать интересней – можно многому научиться, но мне больше нравится на заводе. Условия лучше, да и свар между рабочими не бывает. Не то что на стройке… Знаешь, появится там какой-нибудь говнюк и начинает корчить из себя крутого. Еще и денег требует. Особенно опасайся турок – хуже них никого нет. Ох, мальчик мой, ты еще совсем молодой, ты только что приехал. Не знаешь здешних порядков. Ты запомни главное: сиди тихо, не высовывайся, трудись на совесть. Не связывайся с местными пьянчугами. Остерегайся шлюх – они только и думают, как обобрать рабочего парня.

Я согласно кивнул головой:

– Не волнуйся, Си Мохамед, я не пью и не курю. Что меня интересует, так это возможность читать и заниматься спортом. Я не собираюсь ни с кем сближаться. Мне, если честно, компания не нужна, особенно дурная. Мне и с самим собой хорошо.

– Вроде как мозги у тебя на месте, – подвел итог нашему разговору Си Мохамед. – Это хорошо.

После чего предложил отправиться к коменданту общежития и договориться насчет комнаты.

Глава 9

Я подхватил свою сумку и последовал за месье Блини.

В конце длинного коридора располагалась небольшая комнатушка за деревянной дверью, украшенной вырезанными ножом надписями – я только не смог разобрать, арабскими или латинскими. Си Мохамед постучал. Из-за двери ему крикнули, что можно войти.

Мы вступили в комнату, и Си Мохамед с порога заявил, что я – его младший двоюродный брат из Марокко, из той же деревни, приехавший на несколько месяцев в Голландию, чтобы заработать. Меня это удивило. С какой стати, подумал я, он выдает меня за своего родственника?

Я испытывал двойственное чувство. С одной стороны, меня тронуло, что он представил меня как своего, как бы давая понять коменданту, что мне можно доверять; с другой – я не мог понять, почему было не сказать честно, что я не марокканец, а алжирец. Комендант поинтересовался, устроился ли я уже на работу. Я солгал, сказав, что приступаю в понедельник.

– Платить за комнату буду в конце каждой недели, – добавил я.

С самого начала нашего разговора меня не покидало ощущение, что его терзает какая-то забота. Так и оказалось. Он вдруг спросил, не играю ли я в футбол.

– Ты, случайно, в защите играть не умеешь? Крайним левым?

– Умею. Я почти на любой позиции могу играть, только на воротах никогда не стоял. Больше всего мне нравится играть средним полузащитником, но и крайним левым тоже могу – я бью с обеих ног.

– Да что ты говоришь! С обеих ног! А еще что ты умеешь?

– Делаю дриблинг левой и правой. Могу пасовать. Могу бить штрафной. Забивать тоже могу. Отбирать мяч у соперника…

– Ну вот что, парень. Ты мне сегодня понадобишься. У меня заболел игрок, крайний левый, а заменить его некем. Подсобишь?

– Да пожалуйста. Но только у меня ни формы нет, ни бутс…

– Это ничего. Ты малый здоровый, так я тебе дам свои бутсы. И форму тоже. Погоди, сейчас принесу.

Он ненадолго ушел, но вскоре вернулся с пластиковым пакетом в руках – в нем лежали футбольные бутсы и форма.

– Слушай, надо поспешить, – беспокойно сказал он. – Через пятнадцать минут автобус подойдет. Если опоздаем, водитель опять орать будет.

Он о чем-то заговорил с Си Мохамедом, а я пока примерил обувь. Бутсы оказались мне впору. Затем я прикинул размер трусов – способом, каким мы обычно пользовались на толкучках Орана. Надо расправить трусы и приложить их резинкой к согнутой руке – от локтя до сжатого кулака. Трусы коменданта были для меня чуть великоваты, но, поскольку они завязывались на поясе шнурком, я решил, что играть в них смогу. Сложил вещи в свою сумку и объявил коменданту, что я готов. Мы вышли из комнаты и все втроем направились к автобусной остановке.

Пока мы шагали, встречные обитатели общежития вежливо здоровались с комендантом. На остановке нас уже поджидало несколько человек – как я понял, футболисты и болельщики. Комендант представил меня всей компании, не забыв упомянуть, что я умею бить с обеих ног. Затем прикрикнул, требуя тишины, и напомнил каждому его позицию, а также изложил стратегию игры. В его представлении все выглядело проще некуда: четыре защитника (правый, левый, центральный и свободный), три полузащитника (два фланговых и один центральный) и три нападающих (два оттянутых и один центральный).

Я слушал пояснения коменданта, и мне все больше делалось не по себе. Вид у него был такой, словно он выступал на похоронах. Каждую фразу он произносил с мрачной серьезностью, делая между ними многозначительные паузы.